Облюбование Москвы. Топография, социология и метафизика любовного мифа

Покровка отворяет мир, или миры, где рано. Мир восхода, утра, в том числе любовного, против Арбата – запада, заката, вечера (наблюдение Константина Сиротина).

Но пустеющий, оставляемый солнцем восток переживает собственный закат.

Старые Сады

Чтобы появиться в наугольном доме на Воздвиженке, любовь ушла из наугольного дома на Покровке (Маросейке). Оба дома – заставки своих миров.

Дом графини Разумовской на Покровке построен на участке упраздненной церкви Покрова в Садех (в Старых Садах), давшей имя всей дороге. Ротонда наугольного дома отворяет Покровку, как прежде отворяла церковь.

Старые Сады и Кулишки (наше время объединило их топонимом Ивановская горка) – склон Сретенского холма южнее Покровской дороги, в черте бульваров. Эта местность сравнительно бедна любовной мифологией, как и кварталы к северу, между Покровкой и Мясницкой. Назовем эти места Покровкой ближней. Если Бараши и Воронцово, дальняя Покровка, лежат на склоне Яузы, то Старые Сады наклонены к Москве-реке вместе с ее притоком Рачкой. На месте и на плане одинаково неплохо видно, как многочисленные переулки ручьями стекаются к ее давно невидимому руслу.

Восток Белого города на плане Москвы Мериана. 1638.  Слева внизу – устье Яузы,            слева вверху – стена и ров Китай-города, справа внизу – Воронцово Поле

Историческая почва различения Старых Садов и Малого Арбатца лежит на глубине XV века. Потому Сады и Старые, что Воронцово было новыми садами, а дворец в нем – новым относительно великокняжеского Старосадского дворца. Место последнего ищется к северу от церкви Князя Владимира в Садах, изначально дворцовой (Старосадский переулок, 11). Дворец в Садах впервые упомянут в духовной Василия I, в начале XV века, а Воронцовский дворец основан только Иваном III.

Старые Сады лежали за чертой Великого посада, а с XVI века – за его стеной, Китайгородской, за пристенным обводненным рвом. Значит, Посад и Старые Сады сперва соотнеслись как городская земщина и загородная усадьба государя. Ров, просуществовав до XIX века, углубил это деление. В канун засыпки его запечатлел классик архитектурного пейзажа Федор Алексеев. Ров на его картине выглядит нешуточной преградой между Старыми Садами и Китаем. В частности, между стоящими друг против друга наугольным домом Разумовской и Ильинскими воротами Китайгородской крепости.

В начале XVI века Старые Сады и Воронцово пользовались равным вниманием владельца, Василия III. Во всяком случае, и там, и здесь придворный зодчий итальянец Алевиз возвел первые каменные здания Владимирской и Благовещенской церквей.

Между известием об этих храмах (1514) и заключением в городскую черту Старые Сады были покинуты царями и отданы под частную застройку. Иван IV предпочел «для государского прохладу и летования» Воронцово, коль скоро взял его в опричнину. А Старые Сады попали в земщину. То есть сменили знак на противоположный – и разошлись по знаку с царским Воронцовом.

Это обстоятельство на несколько веков вперед определило социальный и архитектурный облик Старых Садов (наблюдение Галины Науменко). Ведь в опричнину и земщину верстали не только территории, но и фамилии. Переселенцы из Арбата облюбовали Старые Сады. То была не всякая земщина, но земская аристократия. От той поры по сторонам Покровки сохранились несколько богатых белокаменных подклетов, а кирпичные палаты XVII века многочисленны и все еще отыскиваются.

Стена конца XVI века между Старыми и новыми садами, на водоразделе Москвы-реки и Яузы, по линии сегодняшних бульваров Покровского и Яузского, сделала Старые Сады частью Белого города. Земское, посадское, можно сказать – китайгородское начало распространилось на восток.

Сегодня на границе Китая и Белого залегает станция метро «Китай-город». Ошибка этого именования приучает незнающих думать, что Маросейка, ближняя Покровка, Солянка и Ивановская горка между ними принадлежат Китаю. Так продолжается экспансия Великого посада в Старые Сады.

Иное

Вектором распространения посада и отдаления личного царского владения в Малый Арбатец стала Покровская дорога. Южный склон Сретенского холма – вечное поле спора опричного и земского начал.

А также иноземского и земского. Мы уже знаем, что при Грозном иноземное обосновалось на средней Яузе, в первоначальной Немецкой слободе, разгромленной при том же государе, в 1578 году. Знаем, что если не первое, то повторное разорение Слободы в Смутное время заставило иноземцев вернуться в город, на Покровку. Знаем, что упразднение инославных храмов на Покровке в середине XVII века и выселение их прихожан назад на Яузу стало реваншем земщины. И знаем, сколь неполным был реванш.