Обломки нерушимого

Аннемари невольно задержала дыхание, как будто кто-то тронул ее ледяной рукой. Диана говорила вяло, все так же тихо, но почему-то с такой подачей ее фразы становились еще жестче.

Диана продолжала:

– Я хочу быть такой, как ты. Не той, какой ты пытаешься казаться сейчас, а настоящей.

– В смысле? – Аннемари теперь выглядела абсолютно растерянной и беспомощной.

– Помнишь, ты призналась мне, что живешь с отцом не по любви. Вы всего-то заключили сделку, то есть вступили в брак. Много лет оказываете друг другу выгодные услуги. Сделали хороший вклад в будущее – произвели на свет меня. Я выросла, и теперь вы можете подложить меня под любого успешного предпринимателя со знатной фамилией, дабы увеличить свой доход. Потрясающая бизнес-стратегия.

– Диана, как же тебе не стыдно! – вспыхнула Аннемари. – Какая страшная клевета! Разве можно говорить такие вещи матери?!

– Позволь мне высказаться. Это больше не повторится. Так вот, мама, я хочу стать такой, как ты. Никого не любить. Всех использовать. О себе лишь думать. Если человек относится к жизни так же, как и ты, то его можно назвать счастливым. Потому что ему никто никогда не сделает больно. Боль грозит лишь тому, у кого есть душа. Ты в безопасности.

Из потока этой тихой, монотонной речи Аннемари вычленила главную мысль, что пыталась донести Диана. Она вмиг успокоилась.

– А, ну теперь мне все ясно. Значит, ты влюбилась, дочка? Влюбилась и разочаровалась? – Диана отвернулась, смутилась. Аннемари же возликовала. Беда-то, оказывается, пустячная. Дела сердечные… Вот только не нужно было говорить столько гнусностей матери. Ладно. Когда эмоции захлестывают, можно и не такое сказать. – И кто же он? – Ответа не последовало. – Ну и не говори. Воля твоя.

Аннемари опять встала, медленно подошла к двери, но уходить не торопилась.

– Обидно, конечно, что у тебя сложилось такое мнение обо мне, – равнодушно сказала миссис Брандт. – Ты ошибаешься. Я не бездушная. Я – устойчивая. Я стала устойчивее ко всем ранящим чувствам, к этому… состоянию, что обзывают любовью. И ты со временем станешь такой же. Твое желание исполнится. Знаешь, почему я так уверенно говорю?

– Почему?

Аннемари усмехнулась. Злорадство и немного досады смешались в ее усмешке.

– Потому что я была такой, как ты. Ты повторяешь мой путь. – Диана повернула голову к матери и вопросительно воззрилась на нее. – Может быть, потому я и хотела свести тебя с Джулианом, без любви и всех ее последствий. Мне хотелось уберечь тебя от того, с чем я столкнулась, когда была такой же юной и наивной. Неприятно все это. Калечит чуть-чуть. Но раз уж тебе не посчастливилось избежать этого, то запомни мои слова: пережить это все-таки можно, не сомневайся. Ты справишься. То, что сейчас тебе кажется большой трагедией, в будущем представится лишь смехотворной нелепостью.

– Мама… – Диане теперь о многом хотелось расспросить мать. Поговорить с ней уже без обвинений, без вызова. Кого мама любила? Как пережила первое, очень важное в жизни каждой девушки разочарование? Что конкретно посоветует ей? Как же хотелось Диане, чтобы между ними состоялся такой истинно женский, откровенный разговор.

– Нет, Диана… Давай прекратим это. И так столько всего уже сказано.

Диане показалось, что мать испугалась чего-то. Может, не захотела посвящать дочь в личные, глубоко интимные переживания? Ведь в их семье не принято лезть друг другу в душу, излишнюю откровенность порицают в стенах этого дома. В действительности же миссис Брандт не видела смысла продолжать разговор, поскольку не отнеслась серьезно к проблеме дочери. Ведь теперь для нее это всего-навсего «смехотворная нелепость». Главное, что ей удалось докопаться до истины. Теперь уж можно не тревожиться из-за необычного поведения Дианы. Все само как-нибудь утрясется. Диана сильная.

Перед тем как выйти из комнаты дочери, Аннемари последний раз бросила взгляд на Диану и заметила, что та как-то странно смотрит на балкон. «Ну… смотрит и смотрит. Почему мне это кажется странным? Что-то я чересчур подозрительной стала!» – подумала Аннемари и ушла.

* * *

– А потом мы заедем к Мередит, моей знакомой. У нее вилла в соседнем городке, – сказала Кармэл. Леда и Клара приехали домой на выходные. Дружное семейство обсуждало за ужином поездку в Сен-Тропе. Там Дилэйн решили провести грядущие летние каникулы. – А еще у нее есть сын. Холост, – Кармэл подмигнула. – Он навещает ее каждое лето.

– Мама, ты что же, сводничеством решила заняться? – добродушно рассмеялась Леда.

– Называй это как хочешь. Я лишь желаю тебе счастья и всеми силами пытаюсь его устроить.

– Напрасная трата времени.

– У тебя появился кто-то? – с улыбкой поинтересовалась Кармэл, а потом вдруг резко переменилась в лице, заметив, как Леда покраснела, и тревожно возопила: – Господи, ты снова сошлась с Расселом?!

– Нет!.. Я просто наслаждаюсь свободой.

Леда, конечно, лукавила. Никакого наслаждения она не испытывала. Всем сердцем Леда Дилэйн была предана Джерабу, но тот об этом никогда не узнает, так она решила. Леда не станет усложнять его жизнь, ему и так непросто живется.