Обломки нерушимого

– Только не увлекайся, дорогая, – мягко предостерегла Кармэл. – Сначала ты наслаждаешься свободой, а потом воешь от одиночества… Уж мне это хорошо известно. Все-таки мы заглянем к Мередит. На всякий случай.

– Мама… – проныла Леда.

– А Клара должна за лето подтянуть французский. Я уже нашла отличного преподавателя. Он будет ездить к нам из Гассена.

– Получается, Леда будет заниматься своей личной жизнью, я – французским… А для Никки ты какую пытку придумала, мама? – хихикнула Клара.

– Никки? – нахмурилась Кармэл, словно это имя она слышит впервые. – Никки с нами не едет.

– Как не едет? Мы же запланировали семейную поездку?

– Да, и что?

– Никки – тоже наша семья… Она твоя дочь, – Клара произнесла это неуверенно, даже боязливо, как будто лгала матери или оскорбляла ее этими словами.

– Она – воровка, блудница, наркоманка. Кто угодно, но только не моя дочь, – без лишних эмоций сказала Кармэл. Такие страшные фразы бросать в адрес средней дочери – для нее уже обыденное дело.

– Мама, пожалуйста, позови Никки. Ну пожалуйста! – продолжала уговаривать Клара чуть не плача.

– Да зачем она тебе?

– Разве мы сможем спокойно отдыхать, зная, что она здесь совсем одна?

– Леда, тебя огорчает то, что мы не берем с собой Никки?

– Нет, ни сколько.

– Вот и меня это тоже не волнует. Клара, ты еще слишком маленькая… Я многое не могу тебе объяснить, ты пока не способна понять… – Кармэл неловко замялась.

Леда с немым укором взирала на мать. Клара ведь почувствует слабину Кармэл и добьется своего. Леда, в отличие от матери, очень хорошо знала этого маленького манипулятора.

– Да, я действительно многое не понимаю, мамочка. Например, в толк не возьму, как ты так легко отказалась от Никки, а ты, Леда… как ты так быстро сблизилась с мамой. Сколько лет мы без нее жили, напомни? Вы считаете Никки плохим человеком, а сами лучше, что ли? Этот «плохой человек», между прочим, всегда выручал меня, утешал. Только Никки была рядом со мной, когда ты, Леда, была увлечена Расселом, а ты, мамочка, Гаспаром и… Боже, я уже и не помню, их столько было! Поймите вы, Никки очень любит всех нас! И ей нужна наша любовь… Леда, ну скажи что-нибудь! – со слезами на глазах обратилась Клара к сестре. – Ты же знаешь, что я права! Каждый человек имеет право на ошибку…

«Что ж, придется все взять в свои руки, раз мать сдалась. Как всегда», – вздохнула Леда и затем сказала медленно с расстановкой:

– Да, эта истина неоспорима. Но Никки, к сожалению, уже побила рекорд. Вся ее жизнь – одна сплошная ошибка, исправить которую можно лишь смертью.

– Что?.. – ужаснулась Клара. – Я не ожидала от тебя такого.

– Взаимно, Клара. Если ты пытаешься рассуждать по-взрослому, то я буду разговаривать с тобой, как со взрослой! Ты имеешь право защищать свою сестру, но заставлять нас простить ее – НЕТ! – Леда стукнула кулаком по столу. Посуда подпрыгнула, зазвенела. Кармэл и Клара вздрогнули. Последняя потом убежала, заперлась в своей комнате.

Клара проплакала несколько часов. Обидно ей было из-за того, что Леда накричала на нее. Давно такого не было. Еще за Никки было обидно. Клара еле сдержалась, чтобы не сказать правду про то, кто на самом деле обокрал мать. Она пообещала Никки, что унесет эту тайну с собой в могилу. Но как же тяжело ей было это скрывать! Если бы матери и Леде открылась эта правда, то они бы простили Никки. Клара знала, что Никки очень хочет вернуться домой, пусть и пытается делать вид, что ей прекрасно живется и без семьи.

С тоской Клара вспоминала те чудные времена, когда они с сестрами существовали отдельно от матери. У них была своя семья. Леда была главной, она воспитывала сестер. Никки и Клара свыклись с этим. Они любили друг друга, невзирая ни на что. А потом мать вмешалась в их семью, решила попробовать вжиться в свою роль. Тут-то и произошел раскол. Вроде бы сейчас все так, как должно быть. У них теперь есть мама, она заботится о них как может. Но почему-то счастливее от этого никто не стал.

Без Никки так пусто… так одиноко. А самое главное, Никки тоже плохо! Неужели Кармэл и Леда не понимают этого? Как же достучаться до них? Что Клара может сделать?

«Сбежать! Пусть помучаются без меня, как я мучаюсь без Никки!» – вдруг решила Клара. Она побросала в рюкзак вещи первой необходимости. Переоделась. Не было в ней ни страха, ни сомнения. Не каждый взрослый может похвастаться такой решимостью. Клара спустилась на первый этаж. Мать и сестра все еще находились в столовой, пили вино, смеялись. Если до этого Кларой руководила обида, то теперь, после того как она услышала их беззаботный смех, – злость. Они смеются так, словно не было того тяжелого разговора, слез маленькой девочки. «Я больше не вернусь сюда!» – с этой гневной мыслью Клара покинула свой дом. Дверь, как назло, шумно захлопнулась из-за сквозняка. У Леды и Кармэл была возможность услышать, как Клара ушла, побежать за ней, остановить ее, но они были слишком увлечены вином и своей беседой.

Глава 42