Обломки нерушимого

– Брат. Анхель.

– Как… брат? У Павлы есть еще один ребенок?! – Болеслава Гордеевна привскочила от изумления.

– Нет. Анхеля приютил папа, после того как умерли его родители.

– …Твой отец очень добрый человек, – нехотя признала графиня.

– Он самый лучший.

– Где же он сейчас ошивается?

– Его убили, бабушка, – буднично произнесла Искра.

– Что?..

– Пырнули ножом. Видимо, задели важные органы. Было сильное кровотечение. Папа не попал в три процента тех, кто выживает после таких ранений.

– А как Павла пережила это? – спросила Болеслава Гордеевна, схватившись за грудь

– Не имею понятия. Ее не было с нами.

– Что значит, не было… с вами?

– Она бросила меня и папу, когда мне и года не исполнилось.

– Павла оставила тебя с ним?!

Миссис Монтемайор немного было известно о жизни дочери после побега. Только то, что та вскоре после прибытия в Россию разбежалась со своим псевдосуженым (об этом Павла сама сообщила ей, когда просилась вернуться). Много лет спустя графиня получила письмо от Гликерии, в котором та описала свою встречу с Павлой и ее дочерью-цыганкой. Далее Болеслава Гордеевна руководствовалась домыслами, якобы Павла, не получив прощения от матери, и, пожив недолго в Петербурге под протекцией Гликерии Ниловны, вернулась к Лари. Потом, видимо, у них с Героевым опять произошел разрыв, Павла уехала от него вместе с дочерью, и, может, через год-два (здесь уже была подсказка в письме Пестряковой) вышла замуж за «хорошего мужчину, работающего грузчиком в Пулково». О том, через что на самом деле довелось пройти Искре, Болеслава Гордеевна узнала только сейчас. Графиня, ослабевши от глубочайшего душевного потрясения, понурила голову, всхлипнула, тяжело задышала.

– Я не сержусь на нее за это. Папа любил меня. Мы дружно жили с ним. Он многому научил меня. Он был умным и говорил, что я тоже умная. Я много читала про любовь, чтобы понять, что это такое. Я поняла и впоследствии убедилась в том, как сильно люблю папу, поймав себя на мысли, что испытываю желание быть убитой его убийцей, лишь бы не жить без него.

Гарриет принесла на подносе необходимые лекарства. Болеслава Гордеевна трясущимися пальцами затолкала их себе в рот.

– Бабушка, почему вы поссорились с мамой?

– …Она дурно поступила со мной. Сбежала с цыганом, с твоим отцом, опозорила семью… Но не в этом дело. Герберт умер из-за нее. Он так переживал из-за нашей ссоры… не выдержал. Вот за это я никогда не прощу ее. И за то, как она с тобой обошлась.

– Я хочу, чтобы ты любила меня, бабушка. Кроме тебя, меня больше некому любить.

– Я люблю… – растерялась на миг Болеслава Гордеевна. – Искра, ты прости меня за то, что я так… так долго привыкала к тебе.

– Я хочу, чтобы мы стали одной семьей. – Митя подсказал эти проникновенные фразы Искре, добавив, что, услышав такие слова, бабка точно сжалится над ней и принудит себя полюбить ее (и, следовательно, сделает наследницей).

– Мы уже одна семья! – Миссис Монтемайор заплакала. – У тебя, оказывается, такая немилосердная судьба, девочка моя! Я ведь не знала! Ох… Даю тебе слово: я приложу все усилия, чтобы впредь ты не знала ни слез, ни бед.

Искра не могла забыть о том, какой эффект на всех произвело сотворенное ею наказание для Евы. От нее мгновенно все отвернулись. «Людям очень трудно полюбить кого-то, но легко возненавидеть», – к такому умозаключению пришла она. Идентичного эффекта она решила добиться в случае с Кинг.