Обман и чудачества под видом науки

Поначалу не всё, что возражали (в основном, на французском и немецком) Эйнштейну, было лженаукой. Часто новую причудливую доктрину коллеги схватывали не сразу. Так, Чарльз Пур, профессор небесной механики в Колумбийском университете, написал книгу “Gravitation versus Relativity” (“Putnam's”, 1922), в которой критикует тогдашнюю экспериментальную базу теории относительности. Возражения серьёзные, заключения недогматичные. «Может, теория относительности права, но в её поддержку не предложено ничего решающего». Куда менее сдержана другая, всё равно полезная книга “The Case Against Einstein” (1932) Артура Линча. Много антиэйнштейновщины 1920–30-х годов — труд скорее неучёных исследователей и журналистов, нежели чудаков. Всего лишь поспешили напечататься до того, как поняли, против чего воюют. Даже в наше время многие уважаемые физики холят идеи, с теорией относительности несовместимые: удивительна хотя бы «кинематическая теория относительности» Э.-А. Милна.

Но есть антиэнштейновщина другого пошиба. Подобно ниспровергателям Ньютона и Дарвина её авторы обладают характером скверным, а умом скудным. Несмотря на все возможности, в критикуемом материале не разобрались. Даже если когда-нибудь признают ошибочность Эйнштейна, до уровня научной дискуссии такая критика не поднимется. Нынешняя физика сближает теорию относительности (в принципе эквивалентности, например) с опытом и здравым смыслом, а слепые эйнштейноборцы так и останутся не уместнее Холлов с Бэтелями.

Напрасно тужится французский «физик» Георгий де Ботэза в недавнем образчике антирелятивистского жанра “Back to Newton”. Издано в Америке в 1936 году — за считанные лета до смерти автора.

Ботэзово «строгое опровержение» теории относительности — ругань вместо аргументации. Эйнштейну не «просто кишка тонка осмыслить величие теорий Ньютона», Эйнштейну не понять даже теорий Эйнштейна. Релятивнутые учёные демонстрируют «общую физическую неграмотность, глубокую неспособность ознакомиться с предметом». Широкое признание теории относительности объяснимо «подрывом критического мышления учёных вследствие мировой войны».

Щадя читательский интерес, не стану углубляться в путаность и убожество книги. Стоит лишь отметить выпад, роднящий Ботэзу с прочими противорелятивистами, — спекуляции на труде доктора Дейтона Миллера. Который в 1920-х добросовестно повторил опыт Майкельсона — Морли, получил результаты, релятивистам малоудобные.

Указанный опыт чуть ли не главнейшее экспериментальное обоснование эйнштейновщины. Было известно, что скорость источника света не влияет на скорость света. Значит, попутно земному вращению частицы света должны двигаться не с той же скоростью, что противно или перпендикулярно ему. Когда в 1887 году Майкельсон с Морли проделали измерения скоростей света в разных направлениях на земной поверхности, они удивились отсутствию разницы. Развитие естествознания пережило неожиданный поворот. В какой-то степени Эйнштейнова специальная теория относительности сослужила объяснением Майкельсонову провалу.

Но миновало сорок лет, доктор Миллер повторяет эксперимент. Получил мелкие скоростные отличия в распространении света — Эйнштейн не прав. Снова и снова положительный результат. Множество статей Миллера в различные журналы и страстная убеждённость в добротности проделанной работы до самой смерти в 1941 году.

По сей день Миллеровы опыты — загадка. Вот только Ботезоиды скрывают от читателей тысячи повторений Майкельсонова опыта и Майкельсонова результата. Каждая просвещённая нация любой страны в любое время года различными инструменами получила отрицательный результат. Весь учёный мир сошёлся в том, что локальные влияния на аппаратуру или несознательные ошибки повлияли на Миллеровы данные[18].

Нередки громы на матчасть. При этом рационализируют своё непонимание, настаивают, что природа подчиняется только простым математическим закономерностям. Прекрасным примером американский химик Фома Грэйдн из Санта-Моники, Калифорния. Его New Laws for Natural Phenomena (1938) заключаются в следующем:

«Иду против подогнанной методологии, что служит многосложности… Мой подход не ласкает слух интеллигенции, занявшей передовые позиции благодаря путаности их ортодоксальных методов».

Грйэднов метод упрощения астрономии состоит в подмене всемирного тяготения всемирным отталкиванием — антиньютоновская банальщина.