Обман и чудачества под видом науки

Многое о Кэлэхеновом открытии говорит факт, что в год доказательства Пятого постулата он открыл ещё и способ трисекции угла[19]. Об этом брошюрка Даквесновского университета, в которой Кэлэхэна выставляют занятым также квадратурой круга, Делосской задачей. До сих пор безуспешно. В 1940 году 62-летним отошёл от ректорской должности на пенсию, спокойно доживает на острове Бревель.

Против теории относительности кто, как не Форт, должен сказать последнее слово? Из Майкельсонова опыта выводит два следствия: либо прав Эйнштейн и скорость света от земного движения не зависит; либо, что проще и «понятней», земля совсем не подвижна!

«И вообще, кто доказал, будто у света хоть какая-то скорость?»

Математический конец натуральной философии

Знаменитому шпиону фондовой биржи Том Эдисон как-то заметил:

— Не забывай, Бэбсн, какими сведениями владеешь. У тебя ключ к экранированию тяготения. Думаю, нужен особый сплав.

На всю жизнь Роджер Бэбсн это запомнил. В 1948 году вложил капиталы в наименее оправданный научный проект века. Фонд исследований гравитации занимался всем по теме, но не забывал о главном. О «гравитационном экране», позволяющем заслоняться от гравитационной силы, как занавеской от света.

В веществе, для тяготения «непроницаемом», давно купались герои писателей-фантастов. Космическим кораблём из такого Кейворова сплава (металлов с гелием) пользовались Уэллсовы «Первые люди на луне». После Эйнштейна это неактуально: гравитация кажется не столько телесным притяжением, сколько движением в искривлённом пространстве. Падая на землю, яблоко не подвергается её воздействию, хоть законы геометрии меняются, ведут его к земле. И никаким экраном тут не поможешь.

Осознанный или нет, этот факт Бэбсну не мешает.

— И без образования знаю, чего ищу и как… Более 8 000 веществ прошло через Эдисона, пока не нашёл наконец подходящее для лампочной нити накаливания.

Теперь счёт сплавов пошёл на миллионы — мухи дохнут все проверять. Энтузиазм выдохся. Химические исследования Фонд прекратил. Теперь огромный домина в Новом Бостоне служит только информационным центром. Новый Бостон выбран за индустриальную отсталость, самодостаточность, удалённость от Бостона — мишени для бомбардировщиков на случай Третьей мировой войны.

Самое же странное — реакция профессиональной науки.

«Слышим об антигравитации — предвкушаем веселье, — сообщает Уильям Эсн из правления Фонда, — словно вопрос несерьёзен. Приходится притворяться, делать опыты втайне. Стали наводить мосты между рассеянными по всему миру гравитационщиками, показать им: они не одни».

Каждый адресант рассортирован по типу его исследовательской деятельности. Когда несколько адресантов работают в одном направлении, их извещают — обмен идеями и отчётами.

Пенсильванский учёный Гарольд Мак-Нэйр (†1950) завещал Фонду свой архив и оборудование. Сорок его лет на манипулирование тяготением. «К сожалению, его формулы были понятны только ему. Мы ознакомили с ними возможных продолжателей в надежде, что дело его не умрёт» (годовой фондовый отчёт).

В 1949 году Фонд рекламировался в “Popular Mechanics” и “Popular Science”:

«ГРАВИТАЦИЯ.

Если Вы интересуетесь теорией гравитации, пишите. Всё бесплатно».

Без толку — пришлось назначить ежегодную премию за лучшее сочинение. Темы:

«Изоляторы, отражатели, абсорбенты тяготения»,

«Сплав или другое вещество, частицы которого благодаря гравитации могут приходить в движение или прегруппировку, давая тепло»,

«Прочие способы использования энергии тяготения».

Не скупятся на премии: первое место $1000, последующие пять по $100. На конкурс 1949 года попало 88 сочинений — Бэбсн доволен, как слон: «Точно подарки из-под ёлочки доставал». Первый приз Давыду Уитри, студенту Висконсинского университета, за не раз проваленную работу. В 1950 году — аспиранту Принстона, через год — доктору Майрону Лаверу из Оузоун-Парк. Последний накропал “Thermodynamic Aspects of Gravithermels”. Журнал “Time” не пожалел места на рассказ о конкурсе 1950 года — фондовцы задрали нос: