Обман Розы (СИ)

Я хотела закрыть окно и заметила, как по дорожке сада неторопливо идет по направлению к дому мужчина – средних лет, что-то около сорока или чуть больше, худощавый, седой, в старомодном цилиндре, с потертым саквояжем в руке. Лицо у него было умным и немного усталым, но в уголках губ пряталась усмешка. Острый горбоносый нос придавал его облику аристократичность, как и седые волосы. Сюртук сшит точно по фигуре, и если не мог похвастаться роскошью отделки, то производил впечатление утонченности и хорошего вкуса.

Заметив меня, мужчина остановился и приподнял цилиндр. Я кивнула и закрыла окно, гадая, как мне поступить – открыть незнакомцу (который вполне может оказаться знакомцем!) дверь, разбудить служанку или мужа… то есть графа де ла Мар.

На крыльце был колокольчик, но гость не стал звонить в него, хотя я слышала, как мужчина поднялся по ступенькам. Значит, он был уверен, что я открою ему и не хотел будить остальных в такой ранний час…

Глубоко вздохнув, я прошла в прихожую и открыла двери.

- Доброе утро, Розалин, - сказал мужчина, снова приподнимая шляпу. – Рад вас видеть. Вы ранняя пташка, оказывается. Разрешите войти?

Я пропустила его, глядя настороженно, и он объяснил свой визит:

- Требуется срочно подписать кое-какие бумаги – это относительно фабрики. Этьен знает, что я приеду.

- Он еще спит, - сказала я, жестом предлагая ему пройти в гостиную.

- Как чудесно пахнет, - заметил он.

- Пастьера! – воскликнула я и бросилась в кухню.

Я успела в самый последний момент – еще чуть-чуть, и пирог бы подгорел. Вытащив его из духового шкафа, я поставила пирог на подоконник. Теперь ему надо полностью остыть. Пастьеру едят холодной, чтобы застывший крем таял, как мороженое, едва попав в рот.

- Чуть не сгорел? – мужчина заглянул в кухню. – И куда только смотрит кухарка?

- Она еще спит, - призналась я смущенно, снимая заляпанный мукой фартук.

- Вы готовили сами? – его брови удивленно приподнялись, но он тут же улыбнулся: - Это прекрасно, по-моему. Вы не угостите меня этим чудом?

Пирог и в самом деле выглядел чудесно – золотистый, с хрустящей даже на вид корочкой, ароматный, как пасхальное печенье.

Я смущено засмеялась и покачала головой:

- Этот пирог надо есть холодным, и обычно - на Пасху. Но если вы останетесь на завтрак… - я резко замолчала, потому что не знала – можно ли этому человеку завтракать вместе с де ла Марами.

- Надеюсь, Этьен меня не прогонит, - сказал он, таинственно понизив голос.

- Если не возражаете, я предложу вам чай и бисквиты, их пекли вчера, - мне хотелось исправить неловкость, которую я допустила.

- От чая не откажусь, - сказал мужчина, - а в остальном – подожду завтрака. Не терпится попробовать, что вы приготовили.

Я вскипятила воду, заварила чай и поставила на поднос кувшинчик со сливками, сахарницу и две чашки.

Мужчина придержал мне двери, пропуская в гостиную. Я поставила поднос на стол, отдернула шторы, впустив в комнату свет, и предложила присесть.

- Благодарю, - мужчина снял цилиндр и положил его вместе с саквояжем на диван.

- Пейте, - сказала я, пододвигая чашку и подавая ложечку. – А я разбужу Этьена.

- Не стоит поднимать его так рано, - сказал мужчина. – Пусть выспится. В столице он всегда ложится за полночь, а вскакивает на рассвете. Деревенская жизнь пойдет ему на пользу.

- И все же… - я сделала книксен и поспешила наверх. Мне оставалось лишь надеяться, что мужчина не окажется вором, и серебряные ложки де ла Маров останутся на месте.

Я успела подняться только на один лестничный пролет, как встретила мадам Софию. В утреннем платье и чепце она спускалась по лестнице, позевывая и прикрывая рот ладонью.

- Это вы, дорогая Розалин? – спросила она. – Мне послышались какие-то голоса…

- Привезли документы с фабрики, для Этьена, - пояснила я. – Хочу его разбудить.

- Документы с фабрики? – мадам София направилась в гостиную.

Я задержалась на ступеньках и не прогадала.

- Лео! Дорогой месье Вандербильт! – услышала я голос Софии и ее смех. – Надеюсь, ничего не случилось? С чего это вы примчались сюда, бросив столицу?

- Ничего не случилось, мадам, - ответил ей мужчина. – Простые формальности…

Лео Вандербильт. Наверное, это его упоминал Этьен, когда говорил о машинах. Лео хочет, чтобы машины покупали аристократы, чтобы каждая машина была эксклюзивом, сокровищем, достойным оказаться в музейной коллекции.

Что ж, не самое глупое деловое решение. Может, не такое благородное, как обеспечить машинами все слои населения, но уж точно выгодное.

Я вошла в спальню и несколько раз глубоко вздохнула, успокаивая сердце, прежде чем будить графа. Во сне лицо у него было почти мальчишеским – морщинка между бровями разгладилась, и я позволила себе несколько секунд полюбоваться им. Полюбоваться чужим мужем. Я склонилась над постелью, рассматривая Этьена. Он считает меня своей женой, а я ни разу не могла посмотреть на него без боязни. Только сейчас я заметила небольшой шрамик над бровью и родинку на шее, и что уголки губ у графа приподняты, как будто и во сне он чуть улыбается.

И вдруг он улыбнулся по-настоящему и сказал, не открывая глаз: