Обман. Свадьба. Принц

Тирра была хмура, и явно не видела смысла изображать радость. Её новоявленный супруг внешне оставался спокоен и собран, но я отчётливо ощущала его злость и раздражение. И злился он на Тирраливию. Если честно, я его прекрасно понимала. Ведь именно благодаря моей демонической сестрице вообще случился этот брак.

В тот день состоялось итоговое заседание суда по делу Гиро Фар Орсаля. Агентам тайной полиции удалось собрать немало доказательств его причастности к покушениям на меня и Хана, вот только все они подтверждали лишь косвенное участие. На высшую меру это не тянуло, а отправлять столь опасного человека в ссылку было большой глупостью. Потому суд решил закрыть глаза на высокое происхождение обвиняемого и приговорил его к десяти годам каторжных работ… и к двадцати ударам плетьми на главной площади, чтобы продемонстрировать всем, чем чревато даже не прямое участие в заговорах. Не знаю, можно ли сказать, что ему повезло, но тех, кто имел к покушениям непосредственное отношение, казнили. А с гадами, взявшими в заложники детей, разобрались метаморфы… по своим законам. В живых из виновных не остался никто.

Кстати, волки пока так и не дали согласия идти на сближение с людьми королевства. Но Эрхан всё равно подписал закон о признании жителей Аномального леса полноценными подданными Карфита. Со всеми правами и обязанностями. И некоторые парни из их деревень нашли своё призвание на полицейских должностях. Правда, далеко от родного леса всё равно не уезжали.

В общем, дело с покушениями, наконец, оказалось полностью распутано, что не могло не радовать. И оставался последний штрих ‒ та самая показательная экзекуция. Конечно, мы с Ханом присутствовали – сидели на положенных нам местах, откуда открывался отличный обзор на всю площадь, включая, установленный на ней деревянный столб.

Народу собралось не то чтобы много, но немало. Ровно в полдень осуждённого вывели из ворот дворца, сняли с него рубашку и привязали к столбу. На улице стояла глубокая осень, дул пронзительно-холодный ветер, а с хмурого неба даже срывались редкие снежинки. Потому полуобнажённый мужчина выглядел на этом фоне особенно жалко.

Первый удар плети он встретил молчанием, а собравшиеся на площади затихли.

Второй удар оказался сильнее, но мы услышали только сдавленный хрип.

Третий, четвёртый… десятый удары он принимал без единого звука. А вот на одиннадцатом мы впервые услышали его приглушённый стон.

Было ли мне его жаль? Да. Я осознавала, что из-за него мы много раз были на волоске от гибели, но при этом я понимала, что он никого не заставлял воплощать его идеи и задумки в жизнь. Он просто их озвучивал, тонко манипулируя другими людьми.

Вот бы его таланты да в мирное русло.

Когда отзвучал шестнадцатый удар, от толпы вдруг отделилась стройная девушка с длинными распущенными волосами огненно-рыжего цвета и направилась прямиком к тронам. Конечно, мы с Ханом узнали Тирру, да и охранники были в курсе, что эту особу не стоит останавливать. Но никто пока не понимал, что она вообще собралась делать.

Тем временем Тирраливия дошла до возвышения, на котором стояли наши троны, и… опустилась на колени.

В этот момент замерли все, в том числе и палач. Я просто от удивления потеряла дар речи, и только Хан оставался относительно спокоен.

– Ваше Величество, – проговорила Тирра. – Я, Тирраливия Сойртлаерт, в знак подтверждения мира между нашими народами прошу у вас жизнь этого мужчины.

– Зачем? – ровным тоном спросил Хан.

– Он станет моим мужем, – ответила девушка. – И мы вместе принесём вам кровную клятву верности.

Некоторое время Хан раздумывал над этим странным публичным предложением руки и сердца, а потом махнул рукой.

– Хорошо, – сказал он. – Но для такой клятвы нужно добровольное и искреннее согласие. А я сильно сомневаюсь, что Гиро на это пойдёт.

– Вы позволите мне спросить? – поинтересовалась Тирра и получила позволение.

Вот только поверженный арестант ответил ей решительным отказом. А потом сам крикнул палачу, чтобы тот продолжал. Ведь осталось всего каких-то четыре удара.

После наказания его унесли с площади, так как сам идти он не мог. А уже на следующий день отправили на каторгу. Вот только Тирраливия привыкла всегда добиваться того, чего хочет. И оставлять всё так не собиралась.

– Зачем он тебе? – спросила я её тогда.

– Он был в моём видении. Именно этот мужчина ‒ моя судьба, – ответила она. – Я узнала об этом только тогда, когда его вели по площади. До того момента мы ни разу с ним не встречались. Сама не знаю, как так вышло.

– Но он не принц, а ты клятву отцу давала, что выйдешь за принца.

– Принц, – покачала головой Тирра. – Он родился раньше Хана на год. В то время у короля ещё не было детей, и именно Гиро считался принцем, наследником королевства. Так что клятва будет исполнена.

– Понимаешь, что он ещё больший хитрец и интриган, чем ты?

– А может, мы сможем уравновесить друг друга? – спросила она с горькой усмешкой. А потом призналась: – Он мне не нравится, совсем. Но видение было правдивым ‒ именно с этим человеком я должна быть рядом.