Обманчивый блеск мишуры

— Хватит, Найджел, — сказал Казберт. — Ты чересчур возбудился и прекрасно понимаешь, чем все кончится. Видите, сэр, — обратился он к Аллену, — мы все несколько возбуждены и волнуемся Надеюсь, вы прекрасно это понимаете.

— Все мы грешники перед Богом! — возвестил Найджел. — И я — худший из всех. Тяжек грех на моей совести. — Его губы задрожали.

— Прекрати! — заорал Мервин и с отвращением добавил:

— Господи! Он опять собирается выть!

И Найджел в самом деле зарыдал в голос, прикрыв нижнюю часть лица платком, поверх которого на Аллена взирали скорбные мокрые глаза, опушённые белыми ресницами.

— Послушайте, Найджел, — сказал Аллен. — Посмотрите на меня. Нет, не говорите. Просто слушайте. Вы утверждаете, что вы грешник. Хорошо. Пусть так. Хотите очистить свою совесть и душу от греха? Ну же, успокойтесь. Хотите?

Найджел энергично закивал, не отнимая платка от лица.

— Прекрасно. Тогда почему бы вам вместо всей этой чепухи не помочь спасти другого грешника, который, как вам известно, может умирать где-то на улице?

Найджел громко высморкался и вытер слезы.

— Ну, так как?

Найджел поразмыслил, кинул на Аллена мрачный взгляд и наконец сообщил:

— Это кара.

— Маульту? За что?

Остальные четверо не шевельнулись, однако Аллену показалось, что они все затаили дыхание и чуть-чуть наклонились вперёд, чтобы не упустить ни слова.

— Он был пьяница! — воскликнул Найджел. — Вино же сводит с пути. Крепкие напитки приводят в неистовство.

Казалось, у остальных отлегло от сердца. Они зашаркали ногами, откинулись на спинки стульев. Кто-то откашлялся.

— Дело в этом? — спросил Аллен, помолчав. — Что вы скажете, Казберт? Вы согласны?

— Выражаясь вашими же словами, сэр, — вежливо произнёс Казберт, — я сказал бы, что дело в этом.

— Он выпивал?

— Да, сэр. И сильно.

— У кого-либо из вас есть повод думать, что вчера вечером он перебрал?

Все загалдели наперебой. По их словам выходило, что Маульт прикладывался целый день. Мервин сообщил, что видел, как Маульт выскользнул из столовой, и сразу вслед за этим обнаружил, что графинчик с виски в шкафу, который он недавно собственноручно наполнил, наполовину пуст. Киски-Ласки поведал тёмную историю пропажи с кухни бутылки бренди. Винсент заявил, что когда Маульт вышел к нему в костюме друида, от него просто разило спиртным. Казберт сохранял олимпийское спокойствие. Когда поток сообщений иссяк, он выразился в том смысле, что считает нужным добавить к неоспоримым свидетельствам о пьянстве Маульта лишь одно: если мистер Маульт и всегда принимал несколько больше, чем нужно, то вчера сорвался в настоящий запой.

— Вы считаете, что полковник и миссис Форестер знали об этом?

— Видите ли, сэр, — конфиденциально, как истинный метрдотель, проговорил Казберт, — полковник, если мне позволено будет заметить, настоящий джентльмен, но несколько не от мира сего.

— А миссис Форестер?

Казберт развёл руками и широко улыбнулся.

— Она леди, сэр. А леди…

Что могло означать только одно: леди гораздо быстрее обнаруживают тайных пьяниц, чем джентльмены.

— Кстати, — сказал Аллен, — у полковника Форестера был очередной приступ. Что-то с сердцем. Мне кажется, приступ случился оттого, что полковник пытался открыть окно в спальне. Он не заметил вставленной между рамами картонки, — продолжил Аллен, глядя на Найджела, который успел успокоиться, — и пытался открыть окно. Ему уже лучше, но приступ был сильный.

“Картонка”, — беззвучно прошелестел одними губами Найджел.

— Это вы заклинили окно? Чтобы рамы не дребезжали от ветра? Когда готовили комнату на ночь? Найджел затряс головой.

— Нет! Я закрыл окно, но не совал никакой картонки.

— Вы же меня видели, когда вошли.

— Видел. Вы промокли. Когда я вошёл, окно захлопнулось с громким стуком, не так ли?

Найджел уставился на него, широко раскрыв глаза, и кивнул.

— Зачем вы выглядывали? — спросил Аллен. Остальные снова застыли.

— Посмотреть, — сказал Найджел.

— На что?

— Они мне ничего не сказали! — выпалил Найджел — Я видел, как они разговаривали. Я слышал.

— Что вы слышали?

— Разное, — пробормотал Найджел и замкнулся.

— Странно, — произнёс Аллен без всякого выражения. — Полагаю, никто из вас не знает, кто заклинил окно полковника? Так? Что ж, ладно. Это, без сомнения, выяснится в своё время. В таком случае хочу задать вам последний вопрос. Всем вам. Но прежде чем спросить, ещё раз напоминаю самым серьёзным образом то, что сказал с самого начала. Учтите, что я не собираюсь никому из вас ставить ловушки и не думаю, что здесь хоть в какой-то степени замешано ваше прошлое. Ясно? Итак, полагаю, вам всем известно о происшествии с моей женой. Вы рассказали об этом, Кокс?

После продолжительной паузы Мервин разлепил губы:

— Я упомянул об этом, сэр… Мадам знает, что я ни при чем! Мадам верит мне. Я ни за что не стал бы… Ей! Ни за что. Зачем ей? Спросите мадам, сэр. Она скажет вам!

— Тише, тише. Никто и не говорит, что виноваты вы. Но если не вы — с чем я полностью согласен, — то кто? Есть идеи?

Прежде чем Мервин успел раскрыть рот, Найджел возопил:

— Он сделал это с обдуманной злобой!

— Кто?