Обмани меня дважды

– Восемнадцать, ваша светлость, – с готовностью ответила Оливия. – Почти.

Почти?

– Вы хотите сказать, семнадцать?

Похоже, его тон смутил ее. Он демонстрировал ей герцогский гнев. Правда, Марвик и сам не понимал, на что сердится. Но он сердился.

– Да, – медленно произнесла она. – Полагаю, что так оно и было.

Семнадцать!

– И у вас не было никаких – даже семейных – связей, которые помогли бы вам? И как же тогда вы нашли свою первую работу?

– Есть такая вещь, как регистр прислуги, ваша светлость. – В ее голосе послышалась сухая усмешка, обращенная, без сомнения, на него. – Надо внести небольшую плату для того, чтобы узнать, в каких домах требуется прислуга.

– Да, разумеется. – Само собой, он знал о подобных вещах. – Но почему вы решили, что вам следует наняться служанкой?

Оливия пожала плечами.

– Говорят, с ковром может справиться кто угодно.

Она нарочно притворялась бестолковой. Множество молодых леди поискали бы что-то иное, чем мытье полов.

– Но у вас же есть образование, – заметил герцог. – Вы могли бы стать компаньонкой или гувернанткой.

Воодушевление Оливии погасло, оставив на ее лице лишь циничное выражение.

– В восемнадцать лет, ваша светлость? Те, кто ищет компаньонок, сочли бы, что это мне нужно чье-то сопровождение. Что касается того, чтобы стать гувернанткой… Сомневаюсь, что многим женам пришлась бы по душе такая гувернантка, как я.

Да, пожалуй, она права. Меньше всего домохозяйки хотели бы видеть в гувернантке своих детей невинную молодую леди. Но герцог был удивлен ее честностью, и она это заметила.

– Простите меня, – проговорила Оливия, а потом нахмурилась, глядя на собственные руки. Вид у нее был смущенный. – Я вас удивила.

Герцог хотел было пренебрежительно фыркнуть, но вместо этого откашлялся.

– Это слишком сильное слово, – заметил он. И тихонько вздохнул. Похоже, ее словесные увертки заразны. – Тем не менее я удивлен… да. Не каждому доводится найти служанку с вашим прошлым. Итальянский, пианино и столько еще всего!

Ее мимолетная и приятная улыбка была, как ни крути, очаровательной. А потом – совершенно неожиданно – она вдруг… потеряла свое очарование. И хотя она ничуть не изменилась, Марвик больше не мог смотреть на нее.

Герцог устремил взгляд поверх ее плеча. Он успел забыть, что в мире существуют всевозможные трагедии. Ее трагедия не самая страшная – впрочем, как и его собственная. Существует ли более избитое слово, чем «рогоносец»?

При мысли об этом герцог ощутил горько-сладкое чувство облегчения, потому что обычная трагедия – это такая трагедия, которая может пройти, закончиться. Но все же он почувствовал себя уязвленным, потому что внезапно ощутил разницу между собой и этой леди: оказавшись лицом к лицу с тяжелой потерей, она взяла себя в руки с помощью активности, трудолюбия. А джентльмен на десять лет старше нее… как справился он? Бежал с поля боя!

И ведь она рассказала все куда мягче, чем он заслуживает. Боже, что только она думает о нем?

Аластер почувствовал, что краснеет. Странное ощущение. Да черт возьми, какая разница, что думает служанка?! Он принялся листать сделанные ею заметки. Глэдстоун написал: ему нужна помощь, чтобы прогнать Солсбери, вновь завладеть парламентом. Святой господь, он писал ему трижды! Человек не должен сдаваться.

Черт возьми, он не сдастся! Аластер выиграл для него двое выборов. Если предположить, что письма Маргарет никогда не станут достоянием общественности, его бы помнили только за это.

Ну и что? Да он не дал бы за свое наследие и выеденного яйца! Конечно, какая-то сохранившаяся частица его «я» не поверила бы в это. Только пользы от этого не было никакой: его старая жизнь мертва. Закончена, черт подери!

Аластер опустил бумаги. Экономка напряженно выпрямилась, ожидая дальнейших расспросов. Но, кажется, он в общих чертах понял, в чем ее тайна. Ее воспитали так, чтобы она всегда готовилась к лучшему. Это многое в ней объясняет.

Герцог заставил себя произнести:

– Это делает вам честь. – Слова жгли ему горло, потому что Марвик знал: сказать того же про себя он не мог. – Вы можете собой гордиться.

По какой-то причине она опять побледнела.

– А теперь я дам вам один совет. – Марвик заставил себя улыбнуться. – Напишите леди Риптон. Скажите ей, что вам надо где-то остановиться, пока вы ищете новое место.

Между ее бровей появилась морщинка.

– Вы снова меня увольняете?

– Нет, на самом деле я оказываю вам услугу. – Герцог встал, и экономка торопливо сделала то же самое.

Обходя вокруг стола, Аластер не сводил глаз с ее лица, потому что, кажется, в нем всегда можно было увидеть что-то новое. И он был удовлетворен, хоть и не понимал, как это происходит, ему удалось точно определить мгновение, когда она поняла, что он направляется к ней. Другой на его месте не заметил бы мгновенного округления ее глаз. Но только не он. Он видел то, чего не заметили бы другие. Видел ее.

С другой стороны, никто не пропустил бы мимо внимания, как она быстро отпрыгнула от него.

– Мне всегда выходить таким способом? – спросила она с неловким смешком. – Преследуемая…