Обмани меня красиво

А вот этого ей говорить совсем не следовало. Глупая безмозглая ее сестра совсем не понимала, какую больную тему она только что затронула. И совсем даже не понимала, как тяжело нести Ирине на себе тот крест, который оставил ей после себя Антоха. Но Полина этого, кажется, и вовсе не понимала, а сидела и беспрестанно кудахтала о гибельном действии на женский организм спиртных напитков.

— А ну пошла-ка ты отсюда, сестренка, на хрен, поняла?!! — вдруг рявкнула на нее Ирина совершенно чужим и абсолютно трезвым голосом. — Быстро! Просто поднялась сейчас и ушла!

— Как ушла?! — Изумительной синевы глаза Полины мгновенно налились слезами. — Ты что, совсем рехнулась? Как ушла?!

— Ногами, мать твою!!! Встала и потопала к двери! — Ирина уже орала во все горло, плохо понимая, почему и за что орет на Полинку, но остановиться оказалось очень затруднительно, и она продолжала орать уже в спину убегающей из ее квартиры сестры: — И не ходите ко мне никто, и не опекайте! Мне ни до кого сейчас! Мне нужно еще во многом разобраться, мать вашу!

Дверь хлопнула оглушительно громко. Хлопнула, отсекая все то доброе, что было между сестрами до сего времени, и водворяя в Иринином доме гнетущую пугающую тишину.

Пускай, решила она, поднимаясь с табуретки и выходя из кухни. Пускай все идут от нее куда подальше. Ей нужно побыть одной и постараться, чуть приглушив боль, начать думать над тем, о чем она думать до сегодняшнего дня не могла.

В том, что Антоху убили, Ирина не сомневалась ни одной минуты. Глупые, жирные, прикормленные патологоанатомы могли сколько угодно вешать ей лапшу на уши о том, что смерть наступила в результате отравления метиловым спиртом. Это не было правдой. Антоху убили! Убили не по-глупому — в пьяной драке, не в состоянии аффекта, а вполне планомерно и умышленно. Кому-то он сильно помешал, что-то такое накопал, чего накопать не должен был ни в коем случае. Как он ей сказал, перед тем как уйти из этого дома навсегда?..

Кажется… Черт, почему слезы бегут по лицу, не останавливаясь, почему мешают ей вспомнить слова, которые он говорил тогда?! Почему в памяти только его лицо с трогательной тенью вины в глазах, а слов не слышно?! Что же он сказал?..

Ага, вот! Точно! Он сказал: «Кто старое помянет, тому глаз вон, а кто забудет — тому оба». Что имел в виду? Что-то же имел, улыбался тогда загадочно, и еще… еще поцеловал ее так горячо и крепко, что у нее до сих пор голова кружится от того поцелуя. И еще прощения у нее просил за все… Он что-то знал — это факт. Он был умным мужиком, ее Антоха, и всегда чувствовал, где дурно пахнет грязными деньгами, потому и спаивали его, притупляя бдительность. А тут он даже пить не стал. Почему? Чем так не понравился ему его клиент, что он даже с ним не выпил? И главное: кто этот самый клиент?

Промокнув слезы рукавом черной кружевной кофты, которую на нее, словно на манекен, надела Полинка неделю назад, Ирина села на диван и, подтащив к себе телефонный аппарат, набрала номер, который давно поклялась забыть.

Долго не подходили. Потом трубку сняли, уронили, грохнув ею обо что-то, и затем самый сиплый и самый противный из всех на свете голос прохрипел ей в ухо:

— Алло. Я на проводе.

— Привет, — невнятно пробормотала Ирина; прокашлялась, поняла, что вышло не очень понятно, и снова произнесла: — Привет.

— Да понял я, не повторяйся. — В трубку гадко хмыкнули. — Чего нужно-то? Антошу твоего отыскать, что ли, снова?

— Не нужно. — Она не понимала, что дает ей силы говорить с этим человеком. Может быть, неприязнь, которую она к нему питала, может быть, острое желание докопаться до истины и найти виновников гибели ее мужа, но Ирина не бросила тут же трубку и не обругала хама, а примирительно пробормотала: — Хватит, а?.. Без тебя тошно, не до твоих острот сейчас, Давыдов.

— Не переживай, найдется твой Антон Великолепный. Ээ-эх, Ирка, а стоило оно того? Кстати, ты звонишь всякий раз, как я о тебе вспоминаю. Только-только вот подумал, и тут ты со своим звонком. Судьба, не находишь?

— Не нахожу. — Ирина скрипнула зубами, изо всех сил борясь с искушением вернуть телефонную трубку на место. — Давыдов, ты будешь и дальше ерничать или послушаешь все же меня?

— Излагай! — великодушно разрешил ей Давыдов, тот самый Димка Давыдов, с которым она так и не дошла до загса, а ведь собиралась и даже заявление подала, а потом удрала от него с Антохой в Сочи…

— Мне нужна твоя помощь, Дима, — начала Ирина, не зная, с чего начинать изложение своей просьбы.

При этом ей нужно было постараться не разреветься, не начать проклинать свою судьбу, а заодно и бедного Давыдова… Не ринуться снова в кухню, чтобы залить горе водкой.

— Я это уже понял, Ариша. — Только противный Давыдов мог так исковеркать ее имя. — Просто так, потому что соскучилась, ты не позвонишь. Я же сказал: излагай. И помни о моем драгоценном времени, дорогая.

Три, четыре… Ира набрала полную грудь воздуха и резко выдохнула затем со словами:

— Антон мертв, Дима.