Обмани меня красиво

— Пожалуйста, Полина! Не уходи так! Я не могу… — Он вдруг отвернулся от нее, сильно ударив по крыше ее машины крепко сжатыми кулаками. — Я не могу отпустить тебя вот так… Скажи, почему?! Если я был не прав, то прости меня! Хочешь, я на колени встану сейчас перед тобой?

И он — мужик, имеющий не один десяток боевых вылазок, из спины которого «наживую» доставали осколки от гранаты, — упал перед ней на колени. Прямо в пыль — своими модными дорогими штанами, которые и покупал-то только ради того, чтобы произвести на нее впечатление.

— Полинка, девочка… Не уходи так, прошу тебя!

Степан поднял на нее глаза, больше всего сейчас боясь самого себя. Когда глухая тупая тоска вперемешку со злобой топила его, он становился неуправляемым. Он мог сделать все, что угодно. Мог, например, схватить ее сейчас и затолкать в машину, и увезти тоже мог, далеко. Туда, где она никому не будет принадлежать, кроме него: ни сестре ее, которая презирала его намного больше Полинки в их скандальном детстве; ни мужу ее, за душой которого слишком много грехов, чтобы такая женщина, как Полина, принадлежала ему. О количестве его прегрешений перед женой Степан мог только догадываться, но то, что их у него бессчетно, он чувствовал интуитивно.

— Степан! На нас смотрят! Поднимись немедленно и отпусти мои ноги! — наклонившись к нему, прошипела Полина ему в самое ухо. — Прекрати сейчас же!

Надо же, он и в самом деле обнимал ее колени. Даже не заметил, как это произошло. «Сорвался парень с катушек», — сказал бы сейчас о нем его командир. Потерял над собой контроль, а этого допускать нельзя. Хотя бы для того, чтобы не подставлять любимую женщину. Кто знает, может быть, ее супруг детектива нанял, чтобы он следил за ней. Неспроста же бордовая «Шкода» что-то уж слишком долго торчит на противоположной стороне проезжей части. Стекла тонированные. Номер замазан. Ничего, он ее найдет. Найдет и вычислит непременно, кто там такой умный. Только вот с Полиной нужно выяснить все до того, как она уедет.

— Только из-за моей предвзятости?! — почти простонал Степан, когда Полина изложила ему свои доводы. — Только из-за того, что я к тебе неравнодушен, ты не хочешь моей помощи? Ну это же бред, Полинка! Ты умная женщина и должна понимать, что я как никто другой озабочен твоей безопасностью!

— Но ты не можешь отрицать, что ни о какой презумпции невиновности с твоей стороны и речи быть не может.

— А это что такое? — прикинулся Степан непонимающим, поднимаясь, отряхивая колени и незаметно поглядывая на противоположную сторону улицы.

«Шкода» до сих пор торчала на том же самом месте.

— То самое! Ты будешь заинтересован обвинить его в чем угодно, лишь бы выставить его в моих глазах в невыгодном свете. — Тут Полина внезапно запнулась и, прищурившись, произнесла, чуть понизив голос: — Слушай, Степка! А может быть, как раз в этом дело?! И ты все это сам подстроил: и звонки, и угрозы?

— Знаешь что! — Он со злобой пнул колесо ее машины, далась она ему сегодня. — Иудой никогда не был и не буду! Я не стал бы тебя терзать таким вот изуверским способом. Если бы мне было нужно, то сказал бы прямо, что люблю!

— Так ты и сказал! — Она невесело хмыкнула. — А мне что с этим теперь прикажешь делать?

Водительское окно «Шкоды» медленно поползло вниз и, приоткрывшись на одну треть, остановилось. Пару раз что-то едва заметно блеснуло. Ага, значит, там все-таки наблюдающий, он не ошибся. И их, несомненно, только что сфотографировали. Интересно бы узнать, кто это такой любопытный? Ничего, он еще узнает, время пока есть.

— Короче. — Степан сунул руки в карманы куртки и встал так, чтобы полностью загородить собой Полину. — Хочешь, чтобы я тебе помогал, я это сделаю. Не хочешь — твои трудности, но я все равно это сделаю! Результат может быть самым разным, но он должен быть. Будет в пользу твоего мужа — его счастье. Будет не в его пользу — мое.

— А как быть с моим? — Полина открыла дверь машины и села за руль. — Про меня в данной ситуации кто-нибудь подумает?

— А чем я, по-твоему, занимаюсь все это время?! — Степан наклонился, повиснув на локтях в проеме окна. — Ты вот только о Женьке своем думаешь. Как бы его не оскорбить своими подозрениями. Как бы он не узнал о звонках, его порочащих. Как бы чего не вышло такого, что бы ему было неприятно узнать. А о себе?.. О себе почему не думаешь?

— Ты о чем? — Она медленно повернула ключ в зажигании, мотор приятно заурчал на низких оборотах.

— Считаешь меня законченным идиотом?

— Почему?

Полине сделалось неловко под его горящим нетерпением взглядом. К тому же выглянуло солнце, и ей в ее темном спортивном костюме сделалось нестерпимо жарко. В висках начало покалывать. Она устала и от Степки, и от того напряжения, в котором пребывала. Ей требовалось немедленно прийти в себя от такого потока информации, как-то попытаться все систематизировать, проанализировать. Да и время стремительно двигалось вперед, а она обещала не выходить из дома…

— Степа, я поеду уже.