Обмани меня (СИ)

- Эй. - Тут же отталкиваюсь от него. - Ты видел у меня помолвочное кольцо? Я без пяти минут жена. 

- Ну и пошлые же у тебя мысли. У меня вообще-то, кроме кровати, еще и диван есть. Или ты в себе не уверена?

- Пфф, - усмехаюсь в ответ, - просто с твоей комплектацией я не справлюсь, если начнешь приставать. 

- Не захочешь -  не начну, -  разворачивается ко мне и ухмыляется. 

- Нет, Миш. - Прикрываю рот рукой, сдерживая зевок. - Давай каждый к себе лучше.

- Как хочешь.  

Он допивает пиво и облизывает губы кончиком языка. Он, наверное, и целуется как нормальные люди. С губами и языком. Мозг, расслабленный алкоголем, пребывает в эйфории, от чего в нем рождаются до глубины идиотские мысли. Но я так хочу обычного русского поцелуя. Одного. И ведь не могу попросить первого встречного или знакомого какого-то. Они просто покрутят пальцем у виска. 

- Мишань, можешь меня поцеловать? Только не вот эти нежности в щеку. А нормально. В губы. 

- Э? Ты сама говоришь, что уже невеста и тут же просишь поцеловать? 

- Тссс, - я прикладываю палец к губам, умоляя его не напоминать. - Это как девичник перед свадьбой. Последняя вольность, так сказать. - Прикрываю глаза и смеюсь. - Ничего личного. Просто хочу проверить, отличаются ли поцелуи у русских и у китайцев. Хочу убедиться, что делаю правильный выбор, когда соглашаюсь. 

- Ты сама попросила. - Он пожимает плечами и разворачивается ко мне. Кладет ладонь мне на шею, упираясь кончиками пальцев в шейные позвонки и тянет на себя. Я не сопротивляюсь и наклоняюсь к нему. 

Его мягкие, но плотные губы обнимают мою нижнюю губы и всасывает в себя… приотпускают… и снова уже влажными гладят… нижнюю… верхнюю… шершавым языком по моему… улетаю… отвечаю ему, запоминая вкус настоящего поцелуя… когда смешивается слюна… когда не боишься сделать что-то неправильно… когда в венах взрываются капли адреналина… когда не хочется отпускать эти губы… хочется,чтобы они спустились ниже… туда, где бьется пульс… туда, где стучит сердце… туда, где зарождается жизнь…

Я прихожу в себя, когда он отпускает губы и чертит влажно линию вдоль овала лица. 

- Стой, - выдыхаю и, ловя последние лучи наслаждения, отстраняюсь. - Спасибо. Ты не подвел. Миш, ты же понимаешь, это просто услуга. И это ничего не значит. Хотя было очень чувственно. У тебя приятные губы... 

- А у китайца что, не такие? - перебивает меня, усмехаясь,  хотя и так догадывается об ответе. - Как можно прожить всю жизнь с человеком, который плохо целуется? 

Он переводит взгляд на водную гладь и разрывает связь, что была между нами несколько секунд назад.  

- Он просто не шевелит губами. И я пыталась его приучить, но ему так некомфортно. - Я зачем-то говорю это Мише. Допустимая доза алкоголя для дружеской беседы явно превышена, и перешла в фазу психологической помощи. И мне уже сложно остановиться, когда я нахожу свободные уши. - И в постели.. у нас только две позы… вот что он может сделать своим языком, если даже целуется без него. 

- Пфф, мать, ты попала… Он не смеется и не пытается тут же уложить на лопатки и показать, как надо и как он умеет. - Ты же знаешь,  я не даю советы и не помогаю. Может, тебе найти какого-нибудь другого китайца, если этот так плох? 

- Нет, другого нельзя. Он хороший и его одобрил папа, а это уже многое. В крайнем случае, придется завести любовника, наверное, - я запрокидываю голову и смеюсь. - Если будешь в Китае звони, может вакансия будет открыта. 

- А если бы папа не одобрил, не пошла бы против него? - Чувствую слева  взгляд Миши на своем лице и щека горит от упрека.

- Нет. 

В памяти воспоминания того дня. Я никогда никому не рассказывала об этом. Даже Алиса не знает. Мне было стыдно. Так мне не было стыдно никогда. Я зажмуриваюсь, но слезы  все равно начинают литься. Каждый раз, когда я думаю об этом и вспоминаю, они сами начинают течь. 

- Почему?

- Я не могу рассказать. Для тебя это будет смешно, но для меня это жизнь, я не могу от этого отказаться. 

- Как хочешь, можешь не рассказывать. Чего тогда плачешь, если все у тебя под контролем?

- Под контролем… Только под чьим… У тебя осталось что-нибудь? -  киваю на его бутылку.

- На, - подает мне, чувствуя, что мне надо успокоиться. И молчит. Дает мне столько времени, сколько надо, чтобы я пришла в себя. Я хочу этой тишины. Чтобы ничего не спрашивал. Не осуждал. Не советовал. Просто молчал.  

Но то, что поднимается у меня изнутри, просто не дает успокоиться. И я начинаю говорить. 

- Ваня принимает меня такой, какая есть, зная даже то, что я скорее всего не смогу иметь детей. Все хотят семью. Все мужчины хотят сыновей, а я не смогу. - Следом должен быть вопрос “почему?” Ведь я молодая, богатая и за деньги можно решить любую проблему. 

- Что значит “скорее всего”? Значит, какой-то шанс все-таки есть?

- Ну какой-то может быть и есть. Тысячный или миллионный. Мы специально пробовали. Не один раз. Да я вообще не пользуюсь контрацептивами никакими. Ничего. Глухо. 

- Может, дело в нем?

- Мы оба знаем, что нет.

Он молчит в ответ. Я помню, он не дает советов и не помогает. Тут на него и обижаться не за что, потому что тут ничего не поможет.