Обманщик

– Позвони Минне. Он забудет предупредить ее. Если она будет знать, что мы запоздаем, то не станет спешить с готовкой.

– Ладно, позвоню.

– Раньше четверга у меня выходного не будет, но я хочу собрать посылку. Может быть, соберешь и отправишь вместо меня? Купи тушенку в банках. Денег я тебе дам. Нужны калорийные продукты: консервированная фасоль, макароны, грибной суп. Можешь добавить несколько баночек сардин. Та женщина говорила, что посылала салями. Там страшный голод. Кто-то читал, что в самую первую неделю они ели мясо околевших лошадей. Многие мужчины бежали в Россию, но Владек бежать не мог, с детьми-то! Они ведь пешком ушли. Поезда перестали ходить сразу же. Кроме того, Владек ярый антикоммунист. Его бы тотчас расстреляли. Понять не могу, почему другим приходят письма и подтверждения, что их родственники получили посылки, а мне – ни словечка. Иногда я думаю, что их уже нет в живых.

– Живы они, живы.

– Почем ты знаешь? Потому что миссис Киммел телепатически с ними общалась?

– При бомбежках погибли немногие.

– Тысячи. Целые дома рухнули. Та женщина откровенно сказала: раз нет ответа, мне надо кончать с посылками. Но что я могу поделать? Ладно, пойду займусь ужином.

Броня медленно встала. Казалось, ноги плохо ее держат. Немного погодя она вышла на кухню. Вроде как прихрамывая.

Минскер искоса проводил ее взглядом.

– Очередная жертва, – пробормотал он.

И снова вытянулся на диване. «Надо заработать денег! – сказал он себе. – Хоть судомоем устроиться. С этим-то я наверняка справлюсь». Он начал размышлять о книге, которую писал уже который год и первую часть практически закончил.

Когда он приехал в Америку, художник по имени Аарон Дейхес очень его обнадеживал. Уверял, что он с легкостью найдет издателя и кого-нибудь, кто переведет книгу с иврита на английский. Достаточно представить резюме, и все. Минскер должен только найти себе литагента. Но пока что дело с мертвой точки не сдвинулось. Работа, написанная на иностранном языке, агентов не интересовала. Минскеру сказали, что американские издатели редко выпускают один только первый том. Здесь, в Америке, предпочитают завершенные вещи. Он подготовил какое-никакое резюме, и ему сделали перевод, но несколько издателей ответили, что должны сперва увидеть в английском переводе хотя бы часть работы.

Минскер корпел над резюме не одну неделю, но ничего толком не вышло. Оказалось невозможно втиснуть туда то, что он проповедовал, – соединение спинозовского гедонизма, каббалистического мистицизма, да еще и с примесью обновленного идолопоклонства. По его мысли, развлечение и религия суть одно и то же. Человек должен просто наслаждаться благоговением перед Богом. Он мечтал о синагогах, где прихожане будут проводить «душевные экскурсии». Хотел, чтобы религия стала своего рода лабораторией, где экспериментируют с возможностями физического и духовного наслаждения. Каждый будет служить Богу и на свой индивидуальный манер, и сообща с другими. «Бог и идол, – писал Минскер, – не противоречат друг другу. Бог должен обеспечивать своим служителям все те удовольствия, какие им обеспечивали идолы».

В своей работе Минскер стремился реабилитировать доктрину Шаббетая-Цви и находил глубокий подтекст в афоризмах Якоба Франка. Он даже оправдывал сексуальные извращения, коль скоро они не вели к страданиям партнера. «Все есть Божия любовь, – писал Минскер. – Отец Небесный желал, чтобы Его дети играли, и Его не волновало, как они это делали. Он требовал только, чтобы один не строил свое счастье на страдании другого. Вся наука, вся социология, все человеческие усилия должны быть направлены на отыскание средств осуществления этого принципа». Своим девизом Минскер избрал слова Исаии: «Научитесь делать добро». Наука должна выявлять то, что научит делать добро себе и другим. Современный человек фактически невежда в этой области. Ему известны миллионы исторических фактов, но он забыл, как играли его собственные предки.

Начав писать книгу, Минскер намеревался практиковать то, что проповедовал. Некоторое время даже вел дневник, как подтверждение и своего рода комментарий к своей теории. Однако запутался и в теории, и в жизни. Вместо того чтобы дарить счастье, он сеял горе. И себя тоже мучил, вовсе не наслаждался умиротворением дня. Сам стал опровержением собственной доктрины.

Броня позвала его на кухню ужинать, но он был сыт. Лениво встал. «Весь институт брака антирелигиозен», – сказал он себе.

– Герц, мясо стынет!

Глава третья

1

Не считая Герца и Брони, Моррис Калишер пригласил еще две супружеские пары и двоих одиночек. На Минну вполне можно положиться. Его первая жена, приглашая гостей, вечно впадала в панику, а вот Минна все планировала заранее. Заказывала продукты, нанимала женщину, которая в Польше обычно стряпала на свадьбах, и еще одну, которая подавала на стол. Сама Минна палец о палец не ударяла.

Ровно в шесть все было готово: закуски, ужин, коктейли. Стол в столовой накрыт, и каждому назначено его место.