Обманщики. Пустой сосуд (СИ)

Сказано это было таким тоном, что у Лин загорелись уши. Словно бы нечто необыкновенно непристойное и оскорбительное прозвучало. С удвоенным усердием она принялась наносить мазь, надеясь, что боль будет по-настоящему мучительной. Главарь пил. С каждым глотком его движения замедлялись, глаза заволокла постепенно пелена. Наконец он утратил контроль над собой и стал стонать сквозь зубы. Прошло еще несколько минут, прежде чем снадобье подействовало, и мужчина кулем свалился с табурета. Лин медленно стерла с рук остатки мази.

На этом месте план ее кончался, собственно, даже не начавшись. Лин совершенно не представляла, что сделает, когда главарь уснет. Взгляд ее пошарил по комнате. На подставке — невероятной красоты резной подставке из зеленого и белого нефрита, наверняка украденной из богатого поместья, — покоился меч. Был он массивный, грубый на вид, и казалось, изысканный резной камень вот-вот сломается под гнетом. Лин попыталась поднять этот меч, и он в самом деле оказался для нее слишком тяжелым. Зато она отыскала небольшой кривой нож, и он был в самый раз. Стиснув сделанную из рога рукоять, Лин медленно подошла к лежащему на коврах мужчине.

Нужно просто воткнуть этот нож ему в сердце. Или перерезать горло. Первое проще, второе — надежнее, хотя Лин сомневалась, что у нее достанет сил.

Она сомневалась, что у нее достанет духу.

Лин опустилась на колени, прицелилась, держа нож обеими руками, занесла его над головой, надеясь увеличить силу удара. Широкая ладонь сжала оба ее запястья, выкрутила, и нож полетел в сторону. В следующее мгновение Лин оказалась прижата к коврам и шкурам тяжелым, смердящим телом. Главарь вновь поцеловал ее, грубо, кусая губы, а потом рассмеялся:

— Я все ждал, когда ты начнешь действовать. Это все, что ты можешь? Какое разочарование! Батуны! Мой хлыст!

Лин сжалась от страха, пытаясь стать как можно меньше и незаметнее. Продолжая удерживать оба ее запястья, главарь поднялся и толкнул девушку в руки своего подручного.

— Держи ее крепче.

Первый удар, нанесенный по спине, был еще терпим. Второй был сильнее и разорвал ткань одежд. Лин взвыла от боли. Главаря словно бы подстегнул этот звук, и удары посыпались один за другим. Вскоре боль стала почти невыносимой, и Лин потеряла сознание.

* * *

За истекшие годы пустыня, конечно, изменилась, но карта, между тем, оказалась, к удивлению Цзюрена, достаточно точной. На ней были указаны несколько колодцев, что встретились им по пути. Два оказались пересохшими и были занесены песком, в остальных была вода, а вокруг следы недавно проезжавших всадников. А пару часов спустя на горизонте показалось зарево. Абаш отправил Ратаму на разведку, а все остальные до поры спешились и укрылись за одинокой скалой в густой тени.

— Как будем действовать, ага?

— Это зависит от многих обстоятельств. Хорошо бы напугать их, застав врасплох.

— Батунов? — усомнился Абаш.

— Бандиты трусливы, — покачал головой Цзюрен.

Абаш остался при своем мнении, и тут нельзя было его винить. Его племя предпочитало вести мирную жизнь, и, хотя боги выделили им не лучший кусок земли, бремя свое кочевники несли с достоинством. Бандиты налетали и сметали все на своем пути, забирая без жалости, что пожелают. Сложно было их не бояться. И еще сложнее было представить, что и бандиты испытывают страх.

— Батуны, — доложил вернувшийся Ратама. — Лагерь укрепленный, дюжина часовых. Остальные, судя по всему, пьют.

Цзюрен усмехнулся. Типично. В большинстве своем подобные разбойничьи шайки — сброд, не имеющий ни малейшего понятия о порядке и дисциплине. Не требуется много ума и труда, чтобы с ними справиться.

Лишь один раз Цзюрену довелось столкнуться с по-настоящему грозной силой. Но их предводителя, Пятихвостого Лиса, следовало называть мятежником, а не разбойником.

— Ваша главная задача по-тихому снять часовых, — распорядился Цзюрен. — После этого мы нападем с четырех сторон одновременно. Если в лагере есть пленные, они не должны пострадать.

— Я видел нескольких женщин, — кивнул Ратама. — А еще клетки. В таких батуны перевозят рабов. Пленные должны быть в них.

Цзюрен посмотрел на юношу и одобрительно кивнул. Сообразительный и ловкий малый.

— Для тебя особое задание.

Ратама мгновенно подобрался и принял самый важный вид.

— Когда мы войдем, лошадей там быть не должно. Сведи их, распугай, действуй как угодно. Наши противники должны быть пьяными и пешими.

Спустя полчаса, ворвавшись во всполошенный лагерь, Цзюрен похвалил мысленно и Абаша с его людьми, и ловкого Ратаму, а еще больше свою удачу. Разбойники хоть и превосходили числом, были не просто пьяными. Их словно опоил кто-то, они едва соображали, что происходит. Тех же, кто стоял твердо на ногах и был способен дать отпор, было немногим больше, чем людей Цзюрена.