Обманутая

– Сожалею, – повторил он, хотя в его голосе не было и тени сожаления, – но я не могу допустить, чтобы ты сразу выбежала на обочину, остановила первую же машину и натравила на меня полицию. Скоротаешь здесь часок-другой. Садись!

– Ты не можешь привязать меня здесь! Меня тут никто не найдет!

– Рано или поздно кто-нибудь сюда заглянет, – он показал на смятые салфетки и пустую банку из-под газировки, валявшиеся в траве. – Люди останавливаются здесь отлить, выпить или потрахаться. Долго скучать не придется.

Пегги смотрела на это иначе. Ей представилось, как она сидит под этим кустом, долгие часы, может быть, целый день или даже ночь. Маловероятно, что ей удалось бы привлечь к себе внимание криками. Пешеходов здесь не было, а в проезжающей машине ее никто не услышал бы. Если б на поле, расположенном позади, объявился какой-нибудь фермер, тогда у нее возможно, появились бы шансы. Но сейчас вокруг не наблюдалось ни души.

– Прошу тебя, – взмолилась Пегги, – не делай этого. Обещаю, что прожду здесь час и…

Нил рассмеялся.

– Ну да. А на Пасху заяц принесет мне яйца…[2] – Он рванул за наручники, так что металл больно врезался в кожу. – Садись, я кому сказал!

Пегги услышала звук мотора, низкий рокот грузовой машины. Все это время со стороны дороги не доносилось ни звука.

«Сейчас», – подумала Пегги.

Она рванулась. И ей действительно удалось высвободиться – Нил не ожидал сопротивления с ее стороны. Он вообще не ждал подобного от женщины, поскольку всю жизнь имел дело лишь с теми, кто поджимает перед ним хвост. Сильные, уверенные в себе женщины, такие как Пегги, его отпугивали.

Пегги быстро скользнула мимо распахнутой дверцы и зацепилась за что-то курткой. Услышала, как ткань с треском разорвалась. Плевать. Она должна добежать до дороги.

– Стой, сука! – проревел Нил.

Пегги не останавливалась. Грузовик был все ближе. Она должна успеть, должна остановить его. Водитель должен помочь ей. Он не мог просто проехать, завидев женщину, бегущую с поля, со скованными руками. Он…

Выстрел оборвал ее мысли. Такой громкий, что заболело в ушах, и в первый миг Пегги решила, что оглохла на всю жизнь. Больше она ничего не почувствовала – значит, Нил промахнулся. Но, к ее изумлению, колено подогнулось, и нога буквально подломилась под ней. Пегги повалилась на землю, попыталась встать, но ничего не вышло. Нога словно не принадлежала ей. Поскольку руки были стянуты за спиной, она лежала, как выброшенная на берег рыба, уткнувшись лицом в землю, еще сырую после затяжных дождей и по-весеннему прохладную.

В следующий миг ее рванули за волосы, подняли голову.

– Чтоб тебя, мразь! Дура проклятая!

Крепкие руки грубо вскинули ее. Она привалилась к Нилу, левая нога подогнулась. Пегги опустила взгляд. Джинсы пропитались кровью.

Постепенно к ней пришло осознание. Все-таки он меня подстрелил. Попал в ногу.

По дороге с рокотом пронесся грузовик. Водитель ничего не заметил.

Нил поволок ее обратно к машине и в заросли боярышника. Боль в ноге понемногу давала себя знать, хоть и в пределах терпимого. Но такое обилие крови не сулило ничего хорошего.

– Нил, мне нужно в больницу.

Он грубо повалил Пегги в траву и нейлоновым шнуром накрепко привязал ее закованные руки к толстому стволу боярышника.

– Ничего не могу поделать, сама виновата. Думаешь, я сейчас повезу тебя в больницу и буду ждать, пока они вызовут «бобби»?

Пегги взглянула на свою простреленную ногу. Ткань уже насквозь пропиталась кровью. Боль усилилась.

– Я истеку кровью, если ты оставишь меня тут. Нил, ты не можешь так поступить. Прошу тебя. Оттащи меня хотя бы к дороге. Нил…

Тот, словно не слыша ее, сел в машину и захлопнул дверь. Пегги беспомощно наблюдала, как он завел мотор и включил задний ход.

– Нил!

Пегги закричала на пределе возможностей. Насколько позволяли силы, уже заметно иссякшие. Она теряла слишком много крови.

– Нил!

Он ее не слышал. Но даже если б услышал, то вряд ли вернулся бы. Пегги его уже не видела, но слышала, как машина выехала на асфальт. В ту же секунду громко взревел мотор, взвизгнули шины. Пегги продолжала кричать, без всякого смысла или надежды.

– Нил! Нил, пожалуйста, вернись! Прошу тебя!

Она замолчала. Стало совсем тихо. Едва уловимо был слышен шум мотора. Где-то над головой пролетал самолет. В кустах боярышника гудели пчелы. И ни души кругом, ни единой машины на дороге или в поле.

Боль все нарастала, ногу словно жгло огнем. Кровь впитывалась в землю.

Пегги казалось, что сердце ее бьется слишком часто и слишком сильно. За считаные мгновения во рту и в горле пересохло.

– Воды, – прохрипела Пегги.

Остатки облаков уплывали прочь, и долгожданное солнце безжалостно припекало землю.

Она умрет здесь. Теперь Пегги точно это знала.

Она надеялась лишь поскорее потерять сознание.

4

Джейн Скейпин и Роберт Стюарт сидели в кабинете у Калеба Хейла в Скарборо. Перед каждым стояла большая кружка кофе, и у всех был изможденный вид.

Хуже всех, как показалось Джейн, выглядел Калеб.