Обманутая

Он прошел в гостиную и поднял с пола бутылку. От ковра так тянуло виски, что ноги снова сделались ватными. После всего, что произошло, вполне можно было позволить себе что-нибудь покрепче, и любой нормальный человек так и поступил бы. Калеб не испытывал такого соблазна с тех пор, как вернулся из клиники. Он в отчаянии смотрел на бутылку – в отчаянии от собственного бессилия. Чувствовал, как рушится последний барьер и уже нет сил сдерживаться. Впрочем, никакой преграды уже и не было.

И единственное, что он мог сделать, – опустошить бутылку.

Досуха.

3

Хелен Джефферсон сидела на кухне своей маленькой квартиры в Лидсе и совершенно позабыла про завтрак. Кофе давно остыл, а мюсли в тарелке превратились в густую кашу. Хелен не обращала на еду внимания. Перед ней лежала газета, но за это время она прочла лишь заголовки на первой полосе и даже не вникала в прочитанное.

Сейчас она смотрела в стену и думала.

Размышляла над вопросом гражданского мужества, и эта тема представлялась ей не самой простой.

Ее раздумья прервала появившаяся на кухне Пегги. По своему обыкновению, она битый час красилась в ванной и теперь выглядела просто великолепно. Длинные золотистые волосы. Густые черные ресницы. У Пегги было ангельское лицо, но повадки – далеко не ангельские. Она ругалась как сапожник и обладала неисчерпаемым запасом похабных шуток, от которых даже взрослые мужчины заливались краской.

– Ты даже не поела, – заметила Пегги. – Что-то стряслось?

Хелен кивнула.

– Ты, наверное, ничего не слышала? Ночью? Или, вернее, поздним вечером.

У Пегги давно были проблемы со сном. Каждый вечер она вставляла в уши затычки, поскольку просыпалась от малейшего шума и потом часами не могла уснуть. А так ее не донимал храп Хелен, и в этом был несомненный плюс. Плохо только, что в затычках Пегги не воспринимала вообще ничего, что происходило вокруг. И, как считала Хелен, отгораживаться от всего и вся было не лучшим решением.

– Они опять ругались, – сообщила она. – Терри и Нил. И очень громко. И под конец, судя по ее крикам… По-моему, он снова ее бил. Вернее, я в этом совершенно уверена. И вот я все думаю…

– Да? – спросила Пегги, наливая себе кофе и загружая хлеб в тостер.

– Это уже не в первый раз. И я думаю, стоит ли нам и дальше оставаться в стороне. Да, вначале мы заняли такую позицию, но возможно, это и неправильно.

– Хм… – Пегги задумалась.

Они пока толком не знали нового друга своей соседки, но с самого начала задавались вопросом, почему эта девушка всякий раз находила исключительно жутких типов. А в этот раз ей попался особенно отвратительный экземпляр. Этот Нил держался крайне заносчиво и был зациклен на себе, так что напрашивался вопрос: а с чего, собственно, он столько возомнил о себе? У Пегги и Хелен складывалось впечатление, что он жил только за счет Терри. Во всяком случае, незаметно было, чтобы он где-то работал, хотя Нил то и дело уходил из дома и часами где-то пропадал. И он оказывал на Терри нездоровое влияние. Прежде она, бывало, поднималась к ним по вечерам, и они вместе могли распить бутылку вина. Время от времени выбирались куда-нибудь втроем и неплохо проводили время, хоть Пегги часто говорила, что в обществе Терри всегда ощущается какая-то напряженность.

– Она такая наивная… В самом деле, мне иногда хочется как следует встряхнуть ее. А уж когда заговаривает о политике, выть хочется. Она же ни о чем понятия не имеет!

И все-таки они ощущали ее одиночество и старались помочь. Терри то и дело кого-нибудь находила и всякий раз воображала, что встретила любовь своей жизни, но все так же быстро и заканчивалось. Впрочем, с этим новым объектом любви, с Нилом, продолжалось на удивление долго. Вот уже полгода. И Терри это явно не пошло во благо.

Она не только преобразилась внешне («Она даже когда мусор выносит, одевается так, будто на панель собралась», – заметила как-то без прикрас Пегги), но, очевидно, отдалилась и от тех немногих людей, которые вообще оставались в ее жизни. Больше никаких посиделок, никаких совместных вылазок. Однажды Хелен постучалась к ней и предложила выпить кофе. Терри лишь тогда приоткрыла дверь – и явно была в замешательстве. Затем Хелен услышала голос Нила:

– Кто там?

– Хелен, – отозвалась Терри, – это Хелен. Спрашивает, не хочу ли я выпить с ней кофе.

– У тебя нет времени. Так и скажи ей!

Терри беспомощно улыбнулась.

– Прости, не получится. Может, в другой раз…

Разумеется, никакого следующего раза не было.

Хелен и Пегги пришли к выводу, что Нил держал Терри в страхе и руководил ее жизнью, в то время как она возносила его до небес и одновременно боялась. И это обретало угрожающий размах. Пару раз подруги замечали, как Терри безуспешно пыталась скрыть синяки под темными очками и сантиметровым слоем пудры. Это говорило о том, что Нил порой прибегал к рукоприкладству. При этом Терри упорно утверждала, что неудачно споткнулась и упала. Пегги сказала на это, что для Терри ничего нельзя сделать и невозможно убедить ее в том, что эти отношения нездоровы. Оставалось надеяться, что однажды все разрешится само.