Обманутая

Кейт понимала, что Калеб не тот человек, с которым стоило делиться своими заботами и проблемами, тем более теперь. И все же у нее вырвалось:

– У меня нет жизни. Вот что самое ужасное.

Она заметила, как он бросил взгляд на часы, а затем – в сторону дома. Был разгар рабочего дня, и Калебу предстояло утрясти кучу дел: конечно, у него не было времени обсуждать ее проблемы.

Тем не менее он ответил:

– Само собой, у вас есть жизнь. Да, произошло нечто ужасное, но ваша жизнь продолжается, хотите вы того или нет. Я заметил, что вы очень одиноки. Вам следовало бы попытаться что-то поменять в ней. Возможно, тогда вам станет лучше.

– Да. Спасибо. Я уже который год пытаюсь что-то в ней поменять. Только вот не выходит.

– Возможно, вы не пытаетесь действительно что-то изменить, – возразил Калеб. – А зачастую заняты лишь тем, что жалеете себя.

Его слова повергли Кейт в смятение. В его голосе не было раздражения или досады, и все-таки Калеб впервые говорил с ней так безжалостно прямолинейно и жестоко.

– Жалею себя?

– Мне кажется, вы постоянно фокусируетесь на своих жизненных неудачах. Как будто в целом мире нет других бед, кроме ваших. Но вы же знаете, как все обстоит. Пока мы сидим здесь, происходят ужасные вещи. Людям ставят страшные диагнозы. Кто-то теряет супруга. Другие терпят финансовый крах и не знают, как им жить дальше. В мире столько несчастных людей! У некоторых обстоятельства складываются так, что каждый день для них – это вызов. Порой даже не нужно далеко ходить за примером. Скажем, констебль Скейпин после развода вынуждена в одиночку…

Калеб вдруг замолчал. Очевидно, он сомневался, уместно ли упоминать в данной ситуации своих подчиненных.

Но Кейт догадывалась, о чем он хотел сказать. Хотя с прошлой ночи многое было подернуто пеленой, она припоминала, что Джейн торопилась домой «из-за Дилана». Вероятно, это ее сын, которого она воспитывала без мужа. Джейн принадлежала к числу матерей-одиночек, которые умудрялись обеспечивать достойное существование себе и ребенку, но при этом ежечасно разрывались, поскольку вынуждены были успевать буквально в двух местах одновременно. Если это так, то Джейн точно приходилось несладко.

Но она, по крайней мере, была не одна.

Кейт понимала, почему Калеб не хотел углубляться в эту тему, и сказала лишь:

– Да. Понимаю.

Он собирался сказать что-то еще, но затем открыл дверцу и вышел.

– Ладно. Мне нужно побеседовать с Куперами. Я должен раскрыть два чудовищных убийства и обещаю, Кейт: я их раскрою.

«Что бы я теперь ни предпринимала, – подумала она, – нужно соблюдать осторожность. Если я снова влезу на его территорию, у меня будут серьезные неприятности».

Для ее и без того безрадостной карьеры не хватало только обвинения в превышении полномочий. Если эта карьера вообще получит продолжение. По сути, в каждом аспекте ее жизни наступал период неопределенности.

– Да, Кейт, вот еще что. Хотел спросить… – Калеб помедлил в нерешительности, но все же продолжил: – Откуда вы узнали? О моих проблемах с алкоголем. О терапии. Кто вам сказал?

– Простите, что я затронула эту тему, – смутилась Кейт.

– Да бросьте вы. Я только хочу знать, откуда вы это узнали.

Даже не верилось, что взрослый человек при таком жизненном опыте мог быть таким наивным.

– Мой шеф в Скотланд-Ярде сказал мне. Там довольно много говорили о расследовании по делу моего отца. Все знали, что старший инспектор… ну, вы знаете.

– Все-таки просочилось, – смиренно промолвил Калеб. – Глупо было надеяться, что такие вещи останутся в тайне. Что ж, ладно. Вам все известно. Но это в прошлом. Теперь всё в порядке, и у меня нет никаких проблем.

Ей хотелось спросить, что стало причиной его зависимости, с чего все началось. И как тяжело было побороть недуг. Но Кейт не осмелилась. Все равно момент для подобного разговора был не самый подходящий. Кроме того, она чувствовала: что-то переменилось. Поначалу между ними установилась определенная степень доверия. Ей вспомнился тот воскресный день в мае, когда они вместе выносили садовую мебель из сарая, ели вместе и разговаривали. Теперь же подобную ситуацию просто невозможно было представить. Кейт чувствовала это. Калеб не заехал бы к ней с индийской едой просто потому, что беспокоился за нее. Он действительно надеялся, что она спешно уедет в Лондон и оставит его в покое как в профессиональном смысле, так и во всех прочих отношениях.

Кейт отметила, к своему удивлению, что сознает это с грустью.

8

Стелла пыталась хоть чем-то себя занять, но была слишком рассеянна и нервозна, чтобы отвлечься. Она сняла белье с постели Терри и отправила в стиральную машину. И ощутила некое умиротворение, поскольку этим действием подводила черту: все, второй такой ночи не будет.