Обманутая

Ливви помолчала, а потом тихо спросила:

– Насколько хорошо ты знаешь Бет Броуден? Фрейзер раздумывал какое-то время, понимая, какой смысл она вкладывает в свой вопрос, а потом ответил:

– Мне трудно сказать. Я встретил ее в самолете, когда несколько недель назад возвращался из Лондона. Но это не значит, что я не в состоянии правильно оценить ее характер.

– Наверное, ты прав.

Они молчали несколько минут.

– Я не знаю, – неожиданно сказал Фрейзер, – но здесь могут быть замешаны громадные деньги. Я представляю, какую сумму она может получить, впутавшись в это дело. Сумма может быть так велика, что ей станет наплевать на свою работу!

Фрейзер молчал, потирая виски, потом выпрямился, глубоко вздохнул и посмотрел на часы.

– Мне кажется, нам надо увидеться со всеми людьми, которые есть в нашем списке. Это очень важно. После встречи с ними у нас будет более ясная картина.

Ливви смотрела на него, поражаясь его неиссякаемой энергии. Он совершенно истощен, подумала она, но не хочет показывать этого.

Он улыбнулся, заглядывая ей в лицо:

– Роботы не нуждаются в сне.

Улыбнувшись ему, она ответила:

– А они нуждаются в чистой одежде?

Фрейзер поднял руку, демонстративно понюхал под мышкой и, рассмеявшись, ответил:

– Это потерпит до завтрашнего дня. А сейчас мне убийственно хочется есть. Пойдем, Ливви! Я угощу тебя яичницей с беконом и громадной кружкой чая.

– Это очень соблазнительно! – сказала она. Потом встала, собрала все папки и сложила их в свою сумку.

Хьюго был весь мокрый от пота. Сердце его бешено стучало, телефонная трубка казалась раскаленной и жгла руку. Он смотрел на часы и ждал, умирая от страха каждую секунду.

– Подойди, Мануэлло… – шептал он, задыхаясь. – Подойди…

Мануэлло хотел говорить с ним. В семь часов тридцать минут утра по лондонскому времени раздался звонок, и голос в трубке сказал: – Будьте у телефона. Сеньор Мануэлло хочет говорить с вами. Было уже семь часов тридцать пять минут, а Хьюго все ждал.

– Хьюго? – неожиданно раздался ровный, с акцентом, голос Мануэлло.

Хьюго встрепенулся.

– Да? Сеньор Мануэлло? Доброе утро, я… Мануэлло резко прервал его:

– Утро не доброе, Хьюго! Что-нибудь изменилось после нашего последнего разговора?

– Нет, пока нет… с запинкой произнес Хьюго. – Но я работаю над этим.

Мануэлло хотел переправить наркотики, но Хьюго даже не пытался что-нибудь предпринять. Риск был очень большой.

– Понимаю. – Наступило молчание. Хьюго вытащил носовой платок и стал вытирать потные руки. Мануэлло снова заговорил: – Меня заботят мои вклады в страховое дело, Хьюго. Мне кажется опасным вкладывать деньги в страховую компанию «Говард».

– О!

– Подумай над этим. Я не уверен, что мы можем доверять тебе.

Хьюго попытался проглотить слюну.

– Но нет причин для беспокойства, я… – «ИМАКО»! Господи! Он так надеялся, что все тревоги Дорси беспочвенны.

Голос звучал угрожающе.

– Ты должен доказать свою уверенность. Я говорил, что даю месяц, чтобы ты завоевал мое расположение, но ты разочаровал меня, Хьюго. И мне грустно. Какая гарантия, что ты не разочаруешь меня снова?

Хьюго глубоко вздохнул, собираясь ответить, но Мануэлло прекратил разговор. Несколько секунд Хьюго не шевелился, а потом осторожно положил трубку.

Пауль Робсон опаздывал. У него была уважительная причина. В метро случились какие-то неполадки, и поезд, в котором он ехал, простоял в душном, темном тоннеле сорок минут. Уважительной была причина его опоздания или нет – это не имело значения. Секретарь сказала Паулю, что Хьюго уже ждет его. И что он в очень плохом настроении.

Пауль вошел в кабинет Хьюго, поздоровался и сел. Хьюго швырнул ему авиационный билет, и Робсон с трудом поймал его.

– Абердин, завтра утром, – сказал Хьюго. – Ты летишь первым рейсом, и я хочу, чтобы в тот же день ты вернулся обратно.

– Дело в «ИМАКО»? Хьюго кивнул.

– Мне хочется разобраться, что там происходит. Постарайся разнюхать истину. Потом я хочу, чтобы ты заглянул в «Эбердин энгас пресс», местную газетенку. Один из репортеров что-то разыскал на «ИМАКО». И я хочу, чтобы ты нашел его.

Пауль попытался пошутить:

– Сыграть роль детектива страховой компании? Но Хьюго не принял шутки и сидел с каменным лицом. После звонка Мануэлло он впал в панику. Если «ИМАКО» потонет, то утянет вместе с собой и компанию «Говард». Если «Говард» рухнет, тогда Хьюго вряд ли доживет до лета. Пытаясь придать голосу дружеские нотки, он сказал:

– Ты бы мог позвонить мне.

– Зачем? Я сказал, что позвоню тебе после звонка Дорси. Возникли какие-нибудь проблемы?

– Дорси снова звонил ночью. Он сказал, что не разговаривал с тобой. Он задал несколько вопросов по страховке, как будто это был обычный деловой разговор. Но его что-то очень тревожит. И я хочу знать причину его волнений.

– Мы можем сейчас поговорить о вторичном страховании?

– Потом, когда я узнаю, что происходит.

– Но…

– Но – ничего! Я сказал потом, когда у нас будет полная картина происходящего.

Пауль встал. Хьюго вел себя очень странно на протяжении нескольких месяцев, но, очевидно, он понял свою глупость! Стараясь сдерживаться, Пауль сказал: – Они могут передать страховку другим!