Обманутые счастьем

Как ни старались обходиться своими силами, а сев и осенняя страда заставляли нанимать батраков. Обычно это были переселенцы-неудачники идущие в Сибирь по столыпинской реформе, но растерявшие в дороге казну, имущество, а то и здоровье. Были и такие, что запаздывали по весне, но стремясь быстрее встать на ноги, приращивали заработок к тем ссудам и путевым деньгам, что полагалось по закону. Старожилы платили щедро, и семья, отработав сезон, уходила навсегда, осваивала своё хозяйство. Так незаметно подкатил август четырнадцатого года с введением в империи военного положения, вступившей в войну с Австро-Венгрией и Германией. Страна забурлила патриотическим настроением, формировала полки запасников, призывала новобранцев. Среди городского населения появлялись добровольцы, которых называли вольноопределяющимися. Крестьянство же глухо молчало, особенно сибирское. Но скоро кровавый водоворот войны отрезвил многие головы, особенно после тяжелого поражения армии в Галиции. Отступая, она несла большие потери и требовала пополнение сил, вызывая недовольство основной питательной среды – крестьянства. Непопулярность войны породило массовое уклонение от призыва на фронт. Но разинутая пасть войны и не спрашивала желание хлеборобов драться, она поглощала их с помощью приказов и мобилизации. Вместе с тем в воюющей империи развернулось добровольное пожертвование средствами для нужд армии. Состоятельные купцы и заводчики бросали на алтарь победы крупные суммы, не остались в стороне помещики-землевладельцы и богатое крестьянство.

Заканчивался второй год войны. Подкрашенный сединой старшина Волосков собрал сход волости незадолго до жатвы хлебов. Двор волостной управы плотно заполнен молодыми и больше старшими мужиками. Сдержанные голоса переливались от одной группы к другой, люди делились новостями, видами на дальнейшее хозяйствование, сыпались упреки в адрес генералов, что не щадя гнали на смерть солдат. Волосков с тревогой в голосе рассказал о ходе боевых действий на фронтах, о разгроме Турецкой армии в Закавказье и резне армян турками. Только успешные действия русских остановили уничтожение древнейшего народа.

– Господа крестьяне, мы живём свободно, много трудимся. Сеем хлеба сколько можем, продаём – сколько желаем. Страна на военном положении. Армия разрослась до шести миллионов человек. Её надо кормить, а посевы сокращаются. Сбор хлеба падает. Поэтому правительство доводит до каждой волости разверстку по хлебу, мясу и другим видам продукции. Мы должны строго выполнять объём разверстки по твердым ценам. Просьба не скрывать пуды нового урожая, честно показать излишки от тех норм на продовольствие, какие установило правительство на период войны. Торговлю излишками никто не отменял.

– Ужели так плохо в стране с харчами? – раздался недоуменный голос из середины.

– Да, в некоторых губерниях введены продовольственные карточки, – ответил старшина. – Есть беженцы. Идут от голода в Сибирь.

– Довоевались, мама родная!

– Пущай идут, нам рабочие руки нужны.

– Наймёшь батрака, тебя быстро кулаком обзовут. А так мы все тут в категории зажиточных.

– Господа крестьяне, продолжим работу схода. Вот представитель от благотворительного общества. Дадим ему слово.

На крыльцо поднялся в городском костюме с приветливой улыбкой мужчина лет тридцати.

– Господа крестьяне, наша армия с переменными успехами отбивает натиск армий центральных государств. Средств на войну требуется много. Работают благотворительные общества, собирают деньги отовсюду. Не скупятся купечество, промышленники, ученые. Из этих средств наши общества выплачивают раненым солдатам и офицерам пособия. Сдавайте безвозмездно хлеб, лошадей.

– Напомню, – поддержал представителя старшина, – Евграф Нестарко, Степан Белянин, Серафим Куценко, Емельян Черняк, Прокоп Полымяк отправили своих сыновей по призыву вместе со строевыми лошадьми, и они теперь воюют в кавалерии на Юго-Западном фронте. Наши земляки стали участниками успешного прорыва фронта под командованием генерала Брусилова. Кто-нибудь желает сказать своё слово?

По сходу прошелестел невнятный говор. Никто не решился.

– Мы, лучше ответим делом на пашне, – всё же раздался уверенный голос.

– Ото!

Евграф и Степан переглянулись, польщённые вниманием старшины. Тут же поговорив меж собой, решили отправить в Карасук двух строевых рысаков в допомогу своим сыновьям.

– Пусть за нас воюет наш с тобой труд, Стёпа, а мы, с божьей помощью, нарастим поголовье.

– Не обеднеем, – поддержал друга Степан, – вернулись бы наши сыны в здравии.

2