Обманутые сумасшествием

– Да неужели вы до такой степени отупели, что не понимаете простых вещей?! Для нас это обыкновенная работа! За нее нам платят деньги! Де-нь-ги! Кому нужны ваши сентиментальности? Покойникам? Совсем уже из ума выживаете? А ведь только вторые сутки прошли…

Произошла какая-то резкая перемена, заставившая всех замолчать, даже Айранта. Первое мгновение, по инерции увлеченные разговором, они вообще не сообразили что к чему. Потом дошло: за стенами таверны раздался протяжный колючий звук — нечто похожее на скрип. Так бывает когда садишься на веками несмазанный, с ржавыми пружинами, диван. Слышали все, потому что разом стали недоуменно переглядываться. Настораживал не столько сам звук, сколько озадачивающий факт: ВСЕ шестеро находились здесь, ТАМ никого не было. Чуть слышно шумели волны виртуального моря и больше ничего… Полная тишина, пропитанная тупым непониманием случившегося. Тишина тягостная и жаждущая чьего-либо голоса.

– Фабиан, будь добр, сходи глянь, что там такое… — капитан не приказал, а скорее попросил робота. Почти ласково.

– Слушаюсь, сэр.

Он удалился. Его не было минуту, две, три… Тишина снова отяжелела и стала почти ощутимой.

– Я пойду посмотрю! — Айрант громко отчеканил каждое слово, издевательски поглядывая на серьезные физиономии своих коллег. — Да-а… отважные навигаторы космоса, если мы с этого начинаем…

«…то каково же будет продолжение», — разумно было бы завершить мысль, но бортмех не произнес больше ни слова, так как дверь с легким шумом уплыла в сторону, и появился служебный робот.

– Господа, там никого нет. Все спокойно.

Его механическое «никого нет» просто резало сознание, как будто «кто-то» там мог быть.

– Может, просто треснула обшивка? — предположил Оди.

С этой мыслью вяло, но согласились. Впрочем, всеобщее настроение и тонус разговора перетерпели болезненный излом. Отпало желание шуток и острот, равно как глупых споров с выпячиванием собственного геройства. Линд что-то начал философствовать, но этим еще больше нагнетал меланхолической угрюмости.

– Если мы с самого начала не изгоним из сердца ростки врожденной боязливости, не поборем всякого рода фобии, то последствия могут обернуться настоящей болезнью. Считайте, что я говорю вам это как бортовой врач. Психастения — слышали о такой заразе? Кстати, вы же помните историю о мистере Хэлтоне? Я ее рассказывал?

Молчание. Значит, не рассказывал. Линд, любитель поучительных сентенций, по всякому поводу имел в запасе какую-нибудь историю: не поймешь, то ли он сам их сочиняет, то ли действительно где-то нахватался. Слушали его обычно с интересом, даже с большим интересом, чем похабные анекдоты Айранта.

– А это забавный случай. Могу вас сразу успокоить, он произошел не на Флинтронне, а на Земле, еще точнее — в Англии. Жил-был такой мистер Хэлтон, который постоянно всего боялся. Любой пустяк, какая-нибудь неприятная мелочь, недобрый слух или чей-то угрожающий взгляд — короче, любая причина и любое отсутствие причины отражались в его душе болезненными переживаниями. Как мог, пытался он бороться со своим душевным недугом, но не в состоянии был скрыть от окружающих ни бледность лица, ни предательскую дрожь в голосе. Наступит темнота, послышится резкий внезапный звук, появится на дороге шабутная компания — страх сразу выходил наружу в образе побледневших щек, искореженной мимики лица и пугливого блеска в глазах. Вот такой был человек… У него, впрочем, имелась жена, неплохой дом, деньги — в общем, все как у людей. И вот однажды…

Линд-рассказчик, по своему обыкновению, прерывал историю и выдерживал долгую паузу, чтобы понаблюдать, какое впечатление производят его слова на слушающих. Сейчас он неспеша налил себе сока и принялся его смаковать. Остальные, исключая Фабиана, покорно смотрели ему в глаза. Фабиан всегда и во всем являлся исключением. Впрочем, он тоже слушал — равнодушно, безучастно, осмысливая лишь то, что способен был осмыслить. Айрант нетерпеливо поерзал в кресле:

– Ну! Чего там «однажды»?.. Колись, раз уж начал.