Обмен и продажа

Никита вернулся в свою комнату и снова уставился в тетрадь Кита. Дата, столбцы цифр, сколько купил, сколько продал, золото, если было, в граммах, с ценой. Подсчет выручки. Каждую пятницу эти записи складывались в еженедельный итог. Значок доллара, сокращение «руб.», буква «З», золото – это ясно. Хорошо, что он простоял у лотка с Китом весь ноябрь, иначе бы и этого не понял. Потом черта – и опять буквы с цифрами. «К» – это касса, то, что у Вовы остается на руках, он часто это повторял. Дальше «Н» – это прибыль Начальнику, цифры одинаковые из недели в неделю, а вот дальше идет «СВ». Вот это что? 1–7 октября – «СВ» – 100, 8—15 октября – «СВ» – 500, тогда «черный вторник» был. Так каждую неделю – не меньше 100, не больше 500.

Входная дверь хлопнула. Мать сделала телевизор на кухне громче.

– Уроки делаешь? – держась за косяк и пошатываясь, спросил отец.

– Да, математику, – ответил Никита, осознав, что папа не шутит, а действительно настолько пьян, что потерялся во времени. – Что такое «СВ»?

– Сухопутные войска, – стараясь отлепиться от двери, не задумываясь ответил отец.

– А если в математике? – Но папа уже прошлепал по коридору и, судя по звуку, рухнул на диван в зале.

«Сухопутные войска». Афганцы, что ли? Может «В» – валюта? Нет, это должно быть, имя и отчество «Сергей Витальевич», например. Как Левого зовут?

– Ники-и-т! – позвал отец из зала. Все равно на ум ничего не пришло, и Никита пошел на крик, чтобы сорвать раздражение. – Средняя величина, если в математике. Водички мне принеси.

Когда Никита поставил рядом с диваном стакан, папа уже храпел. Перегар в комнате сгущался, и пришлось открыть форточку.

Вот Никита стоит у лотка, Кит пересчитывает выручку, достает деньги, то из внутреннего кармана, то из сумочки на поясе. Нет, не в этом дело, там рубли, а тут доллары. Понятно, что Вова уводил из кассы. «Себе Вове» получается. Глупо как-то. В году пятьдесят две недели. Пусть в среднем по сто долларов в неделю, это пять двести. Больше на самом деле. Вова не первый год работает. Он их не в квартире хранит. Вот если найти его и спросить где? Если потом еще и грохнуть, то дадут десять тысяч сверху.

Тетрадь осталась на столе. Надо ложиться спать, завтра рано вставать. Двадцать тысяч долларов за Вову. Средняя величина.

* * *

Могилы были почти рядом, но родственники и друзья покойных упорно не смешивались, ревниво охраняя свое горе от не такого страшного и реального чужого.

Никита стоял в стороне и оглядывал первый ряд аллеи. Рядом Михась разговаривал с могильщиками как со старыми знакомыми, они даже тихо посмеивались. Начальник, конечно, не приехал, и Левый вместе с остальными стоял между двумя похоронами, ожидая, когда станут опускать гробы. Надгробные речи закончились, могильщики пошли к работе.

– Ладно, мужики, увидимся еще, – невежливо громко напутствовал их Михась.

Одна толпа колыхнулась, выстраиваясь в очередь, и бандиты потянулись к ней, чтобы бросить свою горсть земли.

– Это Беня или Клоп? – шепотом спросил Никита у шагавшего рядом Михася. Тот пожал плечами.

Гроб было не видно, холодный комок, брошенный Никитой, упал на такую же землю. Прощаться со вторым было уже неинтересно, и Никита отошел обратно на другую сторону аллеи, где топтались бандиты.

– Беня кладбищ не любил, никогда на похороны не ездил, – печально изрек Комар, отряхивая руки от земляной пыли и вдруг подавил смешок. – Прикинь, че однажды было. Мы с Беней комерса одного в лесок на Мехзавод привезли. Отъехали подальше, осенью дело было, достаем его, бросаем лопату, типа рой себе могилу. Ну, так все раньше делали. Припугнуть хотели, валить его не собирались. Тот начал рыть, плачет, умоляет, мамой клянется, все как надо, – и вдруг, хуяк, кости. Да неглубоко так, с полметра. Мне интересно стало, говорю: копай дальше. Там скелет человеческий, а черепа нет. Вокруг просто лесок, хрен его знает. Эх, Беня и перетрухал, сам все закидал. Барыгу на карьер потом повезли.

– Может, там кладбище какое было? – спросил незнакомый Никите бандит.

– Без понятия, – закурил Комар, довольный хорошей байкой. – Откуда там кладбище? Да и говорю, неглубоко там было.

Разговор перетек в рассуждения, как непросто рыть могилу в мерзлой земле.

Второй гроб тоже закопали, и люди потянулись к автобусам. Жены Клопа и Бени были похожи: обе в дорогих черных полушубках, обе со светлыми волосами, выбившимися из-под платков, с одинаково растерянными лицами и опухшими от слез глазами. Левый подошел к одной женщине, потом к другой, что-то сказал и передал конверты. Потом вернулся к бандитам.

– Весело неделька начинается, – сказал он и начал прощально пожимать руки.

Только двое бандитов, друживших с Клопом, поехали на поминки, остальные принялись расходиться.

– Сегодня опять у Кита дежурить? – спросил Михась, поравнявшись с Левым, Никита шел за ними.

– Кит уже в другом городе, наверное, – с раздражением ответил Левый.

– Че, не надо дежурить? – уточнил Михась.

– Не надо. – Левый дошел до своего двухсотого «Мерседеса» и, закурив, обратился к Никите: – У тебя ключи от каморки на Кирова?