Обмен мирами

Игорь Минаков Обмен мирами

Друзьям и близким, без деятельного участия которых этот роман не состоялся бы

И по хребту электроволн
плывущее внимание,
как ночь в бульварном мировом,
таинственном романе.

Андрей Платонов

Пролог

В мертвенном свете криптоновой лампы лица игроков казались одинаково синими, словно за карточным столом сошлись удавленники.

– Что ты мне арапа заправляешь, Арчи?! – прохрипел здоровенный детина, поблескивая сивой щетиной на раскормленной морде. – Прикупил на мизере, так не понтуйся…

– Под сюркуп берешь, Петер, – отозвался его партнер, скалясь в волчьей ухмылке. – Не выйдет. Я тебе не тот сосунок, которого ты раздел до нитки на прошлом витке… Гони хабар!

Металлическим протезом правой руки Петер смахнул со стола колоду, вскочил, опрокинув свинцовый табурет.

…Карты, словно престарелые бабочки, вяло закружились под потолком каптерки…

– Уймись, людо! – прошипел из дальнего угла Шорр, некоронованный король крохотного каторжного мирка. – Арчи честно играл. Выкладывай дока!

Разъяренный Штарх резко повернулся к меркурианцу, и с языка его готово было сорваться оскорбительное: «ящерица», но каторжник вовремя одумался. Змеиный взгляд Шорра не сулил бузотеру ничего хорошего.

– Лады, – буркнул Штарх, выставляя на стол термос. – Только не попадайся мне больше, Арчи, – добавил он на английском, которого меркурианцы не понимали. – Ни здесь, ни в других мирах его величества…

Арчи легко поднялся, – хромосплавовая каптерка, как и остальные обитаемые помещения в руднике, была надежно заглублена в ледяные толщи Цереры, но все, что в ней находилось, почти ничего не весило, – вынул из кармана скафандра пачку мятых имперских солларов, осторожно засунул ее под специальную резинку, при помощи которой к столешнице крепились карточные колоды и другая бумага.

– Для всего каторжного общества! – объявил Арчи на среднесолярном – главном языке Империи Солнца.

Присутствующие в каптерке одобрительно загалдели на нескольких языках. Арчи и раньше уважали, считая честным фраером, но нынешний поступок сочли поступком правильного каторжанина. Поделиться с обществом кровными деньжатами – на такое способен не каждый. Тем более что Арчи не мухлежом их зарабатывал, не мелкой спекуляцией, не шулерством, как остальные, а в руднике!

Арчи подхватил термос, забросил его за спину и двинулся к двери, провожаемый злобным взглядом Петера Штарха, осужденного за убийство официантки на десять витков каторжных работ. У самого выхода, прежде чем захлопнуть прозрачный колпак шлема, Арчи обернулся.

В тусклом освещении сквозь сизые пласты табачного дыма едва можно было разглядеть бледные от вечной нехватки кислорода лица людей и красновато-желтые марсиан, а уж сплюснутые морды меркурианцев и вовсе казались лишь жалкой пародией на облик разумного существа.

Запах потных тел и нестираных комбинезонов смешивался с вонью едкого натра, что просачивался из неисправных восстановителей воздуха, но хуже всего воняло от разъяренного Штарха – мускусом, как от козла. Арчи поморщился.

Слава императору, он наконец покидал негостеприимный планетоид. И хочется верить – навсегда…

– Спокойной орбиты, каторжане! – сказал он, нажимая на дверную ручку.

– Две луны тебе в спину!

Часть I Психотурист

Бюро Обмена

1

Листок с рекламным объявлением Омал выгреб из приемного лотка пневмопочты, вместе с десятком точно таких же, что ежедневно появлялись в нем, словно по волшебству. Как и прочим «уникальным предложениям» услуг и товаров, этому листку суждено было сгинуть в недрах утилизатора, если бы Омал случайно не зацепил краем глаза: «…посетить удивительные миры, полные тайн и приключений…» Пожалуй, это что-то новенькое! Не услуги профессионального массажиста, не снятие порчи и сглаза. И даже не новости тибетской медицины…

Омал отделил загадочный листок от пучка других. Поднялся в свою невзрачную квартирку на сто семнадцатом этаже скайскрепера. Затворив за собой двери, Омал содрал уникроссы, повесил на крючок ньюлоновую куртку, пристроил на полочку любимую бейсболку. Сунул ненужные рекламки в утилизатор.

Он поймал себя на том, что делает все медленно и обстоятельно и не торопится заглядывать в рекламку. Страшно не хотелось разочаровываться. Ну сколько можно?

Так же медленно и обстоятельно Омал переоделся в домашнее, вымыл руки, сварил дежурные пельмени. Проделывая все эти привычные манипуляции, он уговаривал себя утилизировать дурацкий листок и навсегда забыть о нем. Ну какие там «удивительные миры»? Наверняка приглашение принять участие в собрании какой-нибудь секты или в детском представлении или посетить магазин эзотерической литературы…

На листке значилось: