Обменные курсы

– Тогда пусть посмотрит как следует, – отвечает Катя Принцип. – У вас десять минут на то, чтобы прийти к решению. Я бы хотела объяснить ему нашу национальную поэтическую традицию. Вы не думаете, что вам надо больше узнать про наших писателей?

– Да, – говорит Петворт.

– Сейчас вернемся! – кричит Катя Принцип и ведет его через улицу. Статуя конная – бронзовый поэт романтично падает с лошади, по-прежнему высоко держа знамя.

– Вот, вы видите его, Хровдата, – говорит Принцип. – Он был очень хороший человек, смело сражался и очень верил в свободу. Поэтому мы до сих пор его любим и помним его стихи. Хорошо быть таким писателем, иметь чуточку отваги. А у вас есть чуточка отваги, Петвит? Вы прыгнете со мной в трамвай?

– В трамвай? – переспрашивает Петворт.

– Мне кажется, судьба нам улыбнулась, – говорит Принцип. – Скорее, пока на нас не смотрят.

– Думаю, не стоит, – отвечает Петворт. – Они ждут, они…

Однако разумная мысль запоздала – Принцип уже стоит на подножке и тянет его за руку. Через улицу Петворт видит лицо Любиёвой, когда та замечает, что его втаскивают в трамвай; металлическая дверь закрывается, трамвай с грохотом отъезжает от остановки. Петворт стиснут телами, но сквозь грубое оконное стекло по-прежнему видит, как на другой стороне улицы компания, так и не пришедшая к согласию, рассыпается по тротуару и смотрит вслед старому металлическому вагону. Плитплов и Любиёва застыли, Стедимен со всегдашней отвагой поднимает зонтик и, размахивая им, бежит посередине улицы за трамваем.

– Они увидели, – говорит Петворт.

– Да, – смеется Принцип.

– Мы не можем просто так исчезнуть.

– Конечно, можем. – Принцип берет его под руку. – Я – твоя волшебница. У меня ты исчезнешь, как только я захочу, растаешь в воздухе, провалишься в яму. Как Дурак в моей сказке.

III

– A вот и место, которое я хотела тебе показать, – говорит Катя Принцип, в белом шарфике и батиковом платье, когда, чуть позже, они садятся в тихом уголке ресторанчика сразу за трамвайным кольцом, возле окна, за которым раскинулись поля. – Для меня оно очень особенное, ты понимаешь, чем оно мне нравится. Раньше это был охотничий домик каких-то кронпринцев. Отсюда они брали ружья и шли в лес. Здесь по-прежнему подают… как сказать… дикости?

– Дичь. – Петворт обводит взглядом помещение, в котором, кроме них, сидят только две пары. Сами они расположились за накрытым белой скатертью столом, у горящего камина, под резными деревянными балками. Темные бревенчатые стены украшены рогатыми черепами различных существ – оленьи головы смотрят печально, страшная кабанья морда таращит стеклянные глаза. – Здесь чудесно. Я только надеюсь, что мы не совершаем очень большой ошибки.

– Ой, Петвит, не волнуйся. – Катя Принцип накрывает ладонью его руку. – Конечно, это неразумно, но ты не думаешь, что надо иногда делать глупости? Завтра ты уедешь, может быть, я больше тебя не увижу, а я хочу тебя видеть. Обед отменили, думаю, судьба хотела, чтобы мы встретились. А теперь мы здесь вместе и можем быть счастливы, если пожелаем. Ну же, милый, оглядись по сторонам. Посмотри в окно. Солнце сияет, дождь перестал, день теплый, поля и деревья прекрасны, ведь правда? А теперь, пожалуйста, взгляни на меня. Мы сидим здесь, у огня, пьем, наши колени соприкасаются, мы смотрим друг другу в глаза, и, может быть, я маленькую чуточку прекрасна, как эти поля. Большая часть времени печальна, счастье – только ненадолго. Разве ты не думаешь, что надо им пользоваться?

– Думаю, – отвечает Петворт.

– Вот и славно. – Принцип стискивает его руку. – А теперь давай поедим.

Она машет официанту в длинном белом фартуке; тот подходит, держа в руках блокнот.

– Так чего ты хочешь? – говорит Принцип, с улыбкой разворачивая к Петворту меню. – Я тебе объясню. Массалу – рыба, как зубан. Вальпуру делается из мозга коровьего сына, очень вкусно. Натупашу, это то, что есть у быка, и у тебя, надеюсь, как вы это называете?

– Яйца? – предполагает Петворт.

– А как же вы тогда называете куриные яйца? Ладно, значит, есть яйца и яйца. Вы их едите? Говорят, они усиливают страсть, так у нас считается. Но, может быть, тебе их лучше не есть, ты так сильно на меня смотришь. Однако здесь лучше всего есть вильде, как ты сказал, дичь? Ладъслату – кабан, они живут в лесу неподалеку. Я закажу себе, хочешь и ты тоже?

– Замечательно, – отвечает Петворт.

– А не яйца? – спрашивает Принцип.

– Нет.

– Вот и правильно. Что-нибудь дикое, раз мы сами ведем себя чуть-чуть дико. И вино, верно? Чтобы выпить за нашу глупость.

– Конечно, – отвечает Петворт.

– Вот и славно, – говорит Принцип, когда официант отходит от столика. – А теперь, Петвит, скажи мне вот что: когда у тебя следующее мероприятие?

– Сегодня в семь, – отвечает Петворт, заглядывая в программу.

– И эта барышня, которая тебя смотрит, она придет в гостиницу?

– Да.