Обменные курсы

– Завтра вы ей не позвоните, – возражает Любиёва. – Завтра мы уезжаем в Глит, очень рано. А оттуда разговор с Западом надо заказывать, наверное, за неделю. И не думайте, что я буду этим заниматься. Я старалась для вас, Петвурт, а вы вот что устроили.

Растерянный, дезориентированный Петворт смотрит на гротескный круг заинтригованных официальных лиц, и некоторые кажутся ему знакомыми. Если это неразбериха, то непонятно, сколько их еще впереди; он не верит глазам и чувствам. Люстры сверкают, и даже потолок – зеркальный: там Петворт стоит на голове. Подняв глаза, Петворт видит, что его обнимает что-то алое; чьи-то губы касаются его щеки.

– Энгус, милый, как замечательно! – восклицает Баджи Стедимен, в длинном бархатном платье, накидке и диадеме. – Вам нравится опера? Вы рады, что я тоже здесь?

– Ой, Баджи, – говорит Петворт.

– Петвурт, Петвурт, – качает головой Любиёва. – Еще дама! Я не думала, что такое возможно.

– Кто ваша очаровательная приятельница? – спрашивает Баджи. – Познакомьтесь с моим кавалером.

Вперед выступает лысый толстячок в поношенном смокинге, с сигарой в руке.

– О, профессорим Петворт и его переводчица! – восклицает он. – Очень строгая дама, ха, я так думаю.

– Добрый вечер, господин Танкич, – говорит Петворт.

– Феликс сегодня занят, – объясняет Баджи, – и я, стремясь в оперу, позволила другому меня увлечь.

Танкич игриво ухмыляется и приветственно поднимает сигару.

– Вы нас не выдадите? – говорит он. – Маленькое любовное свидание.

– И дорогой мистер Плитплов! – кричит Баджи. – Мой второй любимый гость!

– О, мы где-то встречались? – спрашивает Плитплов, украдкой пятясь в толпу.

– Только вчера вечером на моей попойке, – говорит Баджи. – Странно, как в опере всегда встречаешь знакомых.

– Кто это? – шепчет Любиёва. – Кто ваша приятельница?

– Шептаться невежливо, – говорит Баджи Стедимен. – Идемте в нашу ложу. Мы пьем шампанское.

– Не думаю, что нас там ждут, – отвечает Любиёва.

– В официальной ложе ждут всех. – Танкич приподнимает бархатную портьеру: за ней красный полумрак ложи и яркие

огни зрительного зала.-

– А потом мы едем в стрип-клуб, – говорит Баджи. – Ты должен поехать с нами, Энгус. Я бы хотела привести тебя туда и раздеть. О, познакомься с моими друзьями.

В полумраке ложи сидит, держась за руки, пара.

– Федер! – восклицает профессор Ром Рум, во фраке, с улыбкой привставая из темноты. – Вам нравится опер?

– А это… – начинает Баджи.

– Мы знакомы, – отвечает Петворт. Рядом сидит, не в батике, но в открытом просвечивающем платье, белокурая магическая реалистка, писательница Катя Принцип.

8 – ТУР.

I

Ранним солнечным утром следующего дня Петворт сидит среди папоротников в тихом вестибюле гостиницы «Слака» и ждет свою переводчицу. Приготовления к отъезду пока идут гладко. Колченогий швейцар вынес из тягостных просторов номера багаж: синий чемодан, старенький портфель с лекциями и потертый пакет, который по-прежнему зовет поздороваться с «Гуд-Байз» в Хитроу. Вещи Петворт торопливо и неаккуратно сложил еще до рассвета, потом съел завтрак – тот же, что вчера и позавчера, хотя заказывал нечто совершенно другое. Он забрал паспорт у синей космоплотовской девицы, сидящей под портретами Маркса и Банко в огромном вестибюле, и надежно спрятал в карман; подписал астрономический счет, который отправится в Мунъстратуу, цену его трех мучительных ночей. Косые лучи солнца освещают пыльный воздух и красные пластиковые кресла в полупустом вестибюле, где только что сняли ставни с киоска под вывеской «ЛУТТУ». Еще он освещает старые фасады на тихой площади, по которой едет всего один розовый трамвай, и даже газетчик еще не приступил к работе. Петворт сидит и смотрит сквозь толстые стекла, высматривает большую черную машину, которая, согласно программе, должна повезти их с Любиёвой через лес, к новым лекциям, новым интеллектуальным обязанностям, к привычной повести его путешествий. Хорошо снова пуститься в путь, ясным утром нового дня оставить позади Слаку, ее неразбериху, боль, огорчения и предательства; вернуться в жизнь, которую не следовало покидать.

На углу площади выезжает из тени в свет большая черная «волга» с ухмылкой на радиаторе. Она останавливается у гостиничного подъезда. За рулем толстошеий шофер в серой рубашке, на заднем сиденье Любиёва, в том же пальто, в котором Петворт впервые ее увидел. Любиёва вылезает из «волги» и машет через стекло; Петворт встает и поднимает багаж.

– О, вы уже готовы, я не ожидала. – Любиёва подходит, помахивая сумочкой. – Счет подписали?

– Да, – отвечает Петворт.

– И ваши багажи здесь. Сегодня вы всё делаете правильно.

– Стараюсь.

– Может быть, это означает, что вы решили в поездке быть хорошим, – говорит Любиёва. – Хочется верить. Разумеется, я уже в беспокойстве. Знаете, Петвурт, вы не такой, как другие мои туристы. Ладно, теперь мы будем вместе действительно долгое время, и давайте проведем его чуточку приятно, да?

– Да, – отвечает Петворт. – Конечно.