Обнажая душу (СИ)

— Да уж постарайся! — желчно съязвил я и, видя его забитый, откровенно перепуганный вид, все же смягчился и отпустил его, окинув еще одним ожидающим взглядом, после чего прошел вглубь комнаты, переводя сбившееся дыхание. Не смогу его ударить..

— Ты.. сильно сердишься? — все еще стоя у двери, неловко звякнул он, заставляя меня горько усмехнуться так нелепо выбранному им слову.

И все сейчас страшно бесило меня: его лицо, голос, худоба, которую я во многих ракурсах видел даже без одежды или в том вызывающем латексе; его идиотские слова и новые, смущающие мысли о том, что той странной ночью было между нами.

— Ну, нихуя! — гаркнул я, резко оборачиваясь и едко смеясь, понимая, что стремительно становлюсь на фоне этого жуткого стресса откровенно неадекватным, что руки трясутся, и глаз щекотно ходит ходуном от противного тика. — Че, по-твоему, я щас должен чувствовать, а?! — вспылил я, рискуя сдать наши разборки своей излишней громкостью, но я так полыхал непониманием и былым шоком, что мне было уже как-то поебать. — Да я нифига не понимаю!

— Тихо, мама же услышит! — шикнул Билл опасливо, глядя на меня своими огромными, широко распахнутыми глазищами, и даже рискнул подойти поближе.

— Ты больной вообще на всю голову, да же? — нервно хохотнув, я всплеснул руками. — Ха, это ж надо.. у меня младший брат — стриптизер! — качая головой, я продолжал источать негодование и подразумеваемое за ним неодобрение его поведения, так откровенно боясь задавать ему главные вопросы, ведь язык просто не поворачивался сказать все открыто. — Ты наврал мне. И ты.. зачем ты.. ты же видел, что это был я!

— Я.. — смятенно замялся Билл, опять пряча от меня взгляд и кусая губы, которые я сам же вчера так охотно целовал, от чего уже был готов яростно рвать на себе волосы.

— Как только допер-то до такого? — возмутился я, продолжая выплескивать накопившиеся и уже неплохо утрамбовавшиеся в моей голове эмоции, и там им явно к этому моменту было тесно.

Нет, это кошмар. Целоваться взасос с родным братом.. я ведь даже прикоснуться к нему тогда не рискнул, а он терся об меня, как только можно, и даже трогал мой член!

Шумно и нервно выдохнув, я невольно вспоминал, как потрясающе и ярко это чувствовалось и сколько горячего кайфа мне приносило; всю эту его показную смелость, безнадежно сдаваемую нескрываемым неумением, ведь за целый километр видно, что этот идиот даже за руку девчонку никогда не держал..

— Я.. я же т.. Бли-ин! — проскулил мелкий, вновь привлекая к себе мое внимание, и собрался уже было трусливо свалить, как я ловко схватил его за черную футболку и силой вернул в исходное положение, заставляя остаться. Нет уж, другие муки ожидания в неведении я просто не переживу.. — Том.. я.. так запутался. Не знаю, как объяснить, это сложно!

— Да уж вижу, — буркнул я уже спокойнее, кое-как себя утихомирив, и все же подтолкнул Билла к своей кровати, тычком усаживая на нее.

Пусть, сука, все выкладывает. Меня, похоже, тоже уже немного отпустило, и я даже готов относительно нормально с ним поговорить. Наверное. И если сейчас не прозвучат весомые объяснения для всего этого безобразия, то я за себя не отвечаю.

— Я хотел подзаработать, — видимо, с начала стал рассказывать Билл дрожащим голосом, будто вот-вот заревет, а я грузно примостил задницу на стуле напротив, сцепив руки, молча и высокоинтеллектуально глядя на ножку кровати, на которой он сидел. — Куда только ни ходил, да везде либо занято, либо нужны совершеннолетние, либо я потом в школу не успевал.

Я стиснул зубы, снова вернувшись мыслями в ту комнату с приглушенным светом и возбуждающей музыкой, представляя, как раздетый Билл соблазнительно танцует вот так для кого-то другого, того, кто реально его хочет, причем не только потрогать, и меня передернуло от этой гадкой беспросветной мерзости.

— Потом случайно как-то в интернете на.. ну, на одном сайте увидел объявление о наборе мальчиков для работы в клубе.. и без особой надежды оставил им свою анкету с фотографиями, — все говорил Билл, делая свой голос монотонным и болезненно обреченным, будто озвучивал он свое последнее желание перед оглашением смертного приговора, а я так и молчал, все это потихоньку перемалывая своими недалекими мозгами. — Там тоже только с восемнадцати лет принимались, но я понравился им, и для меня сделали исключение на мой страх и риск и с условием всячески скрывать мой возраст и имя. Я согласился, пришел, меня после школы учили танцевать, и у меня хорошо получалось..

— Блять, — лишь лаконично изрек наконец я, констатируя весь коллапс, свершившийся внутри меня после уже сказанного. — Ты гребаный малолетний идиот. Зачем передо мной-то всю эту херню разводил, я не пойму!

— Я.. Том, ну.. подожди, я.. Потом кто-то, в первый же день, значит, захотел мой приват, и я пошел. Там.. — тараторил взволнованный и буквально сгорающий от смущения брат, сбиваясь и снова пряча румяное лицо за ладонями, а я утомленно простонал, вновь вспоминая его крышесносящий танец. Стало до одури стыдно за него и самого себя еще больше.