Обнажая душу (СИ)

— Сейчас отец придет и будет ругаться! Открой, Билл! — продолжала настаивать рассерженная мама, но наглый братец лишь бросил унылое: «Плевать» и мрачно замолкнул.

Удивленно нахмурившись и избавившись пока от своего безмерного, ликующего веселья, я вскоре услышал, как мама, ворча, все же от него отстала и удалилась на кухню.

— Эй, мелкий, — постучал я к нему уже спустя несколько секунд, но в ответ лишь раздалась обиженная тишина. — Открывай. Че стряслось-то?

— Все нормально, Том, — так же, через дверь, отозвался он дрогнувшим голосом и чем-то торопливо зашуршал, а я, изумленно вскинув брови, как-то на автомате насторожился и покосился на прилепленную на деревянную поверхность наклейку. Что-то тут не так.

— Да брось! — усмехнувшись, докапывался я. — Ты че, братенок, ревешь там, что ли? — уже серьезнее проговорил я, окончательно отбрасывая непринужденность, впуская на ее место холодящее беспокойство и неприятное, самовольное, все сметающее на своем пути волнение. — Би-илл, впусти меня, — продолжал упрашивать я. — Я, может, помочь могу?

Ответ я разобрать не смог, только тоже что-то про «бросить», но я не понял, что, и снова прижался к стенке около надежно запертой двери в его не так давно помрачневшую комнату. Все своими постерами облепил, фанатеющий обалдуй, что глянуть тупо некуда. Даже потолок!

Я вот, кстати, давно мог уже спокойно жить отдельно, привести к себе девушку, но нет — я оставался с родителями, и мы выплачивали за новую, подаренную мне ими квартиру гребаный кредит. Туда, к сожалению, временно впустили еще и квартирантов, что меня огорчало и лишало такой перспективы, но поделать ничего уже было нельзя.

— Че, даже меня видеть уже не хочешь? — спросил я с намеренной обидой в голосе, надеясь, что это сработает.

Да, нагло играю чувствами в корыстной цели, давлю на запрещенные рычаги, зная, как сильно он меня любит. Обычно же у меня вообще не было особых проблем с мелким, а тут он чем-то явно озабочен.

— Хочу.. — сразу же сказал он, покорно двигаясь по моей стратегии, а я в нетерпении скрестил пальцы.

— Так впусти. Я один, можешь не очковать, — заверил его я с легкой ухмылкой и уже, чего таить, приготовился входить внутрь. Еще совсем чуть-чуть.

— А ты.. не будешь смеяться? — неожиданно поинтересовался он с заметным опасением в тихом, сломавшемся голосе, чем мгновенно врасплох меня застал, так как сразу же в голове моей искрами замельтешили варианты, что он там мог с собой сделать, что я могу еще и заржать над этим.

— Не буду, — сразу брякнул я, уже сгорая от дикого нетерпежа, и то, как долго он ломался с дальнейшими действиями, нечеловечески колотило, незримо кидало меня в стороны, как лодку в бушующий шторм.

Ожидание откровенно меня чуть не задушило за эти несколько секунд, меня тупо рвало от страшного любопытства и неумолимого интереса, а дверь как будто открывалась еще так чудовищно медленно, специально, чтобы меня лишний раз позлить.

— Еба-ать.. — пораженно выдохнул я, как только глянул на брата, и все-таки не сдержал резкого, самовольного, противного смешка, сразу зажав рукой рот, чтобы оттуда еще чего обидного ненароком не прозвучало.

От моего смеха брат весь уязвленно и обреченно скуксился, готовый навсегда захлопнуть дверь обратно прямо перед моей бесстыжей, предательской рожей, но я успел поставить ногу в проем, чуть ее в итоге не лишившись.

— Бля, Билл, да погоди ты!

Я быстро вошел в его комнату, сразу закрывая дверь снова, и теперь мы оказались с ним практически в полной темноте. Да он даже свет не включал.. Всегда так делает, когда обижается на что-то. Но, блин, это.. Я, короче, дьявольски херею. Не знаю, что даже ему сказать..

— Тебе не нравится.. — замогильно изрек он, вот-вот готовый заплакать, а я все же нашарил так сейчас нужную кнопку выключателя и позволил свету в считанные мгновения охватить всю его комнату и нас с ним вместе с этим.

— Ээ.. Да хрен знает, это.. пипец, но зафига? — ни черта не понимая, спросил я, настойчиво разворачивая его к себе и с интересом поднимая бледное и чем-то черным неумело накрашенное лицо за подбородок, и теперь он реально выглядел, как какое-то мифическое чудовище. Ему уж явно не хватило маминого мастерства.

Билл вдруг горько всхлипнул и, зажмурившись, попытался убежать, спрятаться от этого нелепого стыда, но я схватил его за футболку, притягивая, и ощутил, как тот порывисто бросился меня обнимать, уже откровенно рыдая. А я так и застыл неподвижной статуей, тупо не решаясь даже пошевелиться в его загребущих руках. Что, черт возьми, происходит?! Нахрена он намалевался, как девочка? Дурость же это какая-то..

— Эй, ну, ты че? — неловко попытался утешить Билла я, просто не перенося его слезы совершенно, и все же обнял в ответ, поглаживая по худенькой вздрагивающей спине, а он так крепко стиснул меня, что мне даже дыхание сводило.

Я мельком покосился на постеры, с которых на меня смотрели такие же, в большинстве своем, размалеванные мужики, которых иногда даже язык не повернется назвать таковыми, и, шумно сглотнув, снова принялся экстренно придумывать, что мне теперь делать.