Обнажая душу (СИ)

— Мм.. — сладко мычал он по-прежнему сверху, чуть пошатываясь и изредка мелко перебирая по поверхности стула ногами, и подобная моей выпуклость на его тесных джинсах с каждым мигом становилась для меня все ощутимее и заметнее. — А! — громко и внезапно заголосил он, когда я, еще разок, напоследок стиснул пальцами через джинсы его мягкие булочки и резко обхватил кольцом рук, приподнимая и вскоре опуская на пол этого бессовестного наглеца.

Однако этот маленький пьяный балбес умудрился опять потерять равновесие, когда я его поставил, как какой-то неживой предмет мебели, и вмиг налетел на меня, с хохотом вжимая всем своим комплектом костей в стенку шкафа.

— Ну, вообще шикардос, — сквозь смешок откомментировал я его поведенное состояние и весь беспокойно, но так приятно сжался, когда к моей коже страстно, жгуче и порывисто прижались жаркие влажные губы.

Билл шумно дышал, откровенно вылизывая мне шею и настойчиво пробираясь руками под футболку, и такое его безтормозное поведение снова напомнило мне давнишние события из клуба. Там он был таким же, только трезвым и впервые обманувшимся, что я пришел туда специально за его приватом и ласками. Все было слишком знакомым и откровенно безумным, и я не был уверен до конца, что хочу все это повторить именно сейчас, все равно находясь на заманчивом распутье между «да» и «нет».

— Ты же хотел поиграть, — напомнил ему я изначальные планы, насильно отстраняя от своей шеи, реально как собаку от кости, с той лишь разницей, что он на меня в этом процессе не рычал, и вскоре все же встретился взглядом с этим ненормальным, дьявольски красивым и очень, как оказалось, сладким зайцем.

— Я и сейчас.. хочу, — пьяно улыбаясь и приближаясь теперь уже конкретно к моему лицу, интимно прошептал он, а у меня чуть не подкосило ноги от крышесносящих перспектив, так легко и соблазнительно передо мной открывшихся.

— Ты ж пьяный, — успел только выдохнуть я перед тем, как пухленькие нежные губы брата влажно и так возбуждающе-запретно прижались к моим. И это, похоже, запустило обратный отсчет для самоуничтожения моего самообладания..

— Нет, я оху.. — даже не договорил он, мило ахнув, когда я сам толкнулся языком ему в рот, быстро и беспроблемно находя язык и сразу же играясь с ним, поглаживая, властно обводя и влажно переплетаясь, пока в паху чертовски горело незримое пламя, в изобилии данное мне на уровне безудержных ощущений. — Мм.. Том.. — широко улыбаясь, проурчал мелкий, не прекращая приятно и робко гладить мой живот, грудь под футболкой, вскоре опуская бесстыдные прикосновения на тугую ширинку, а я, поджав все мышцы и дернувшись навстречу, чуть не взвыл, как мартовский кошак, крепко сомкнув прямо до искр веки.

Мы продолжали жадно, беспрерывно целоваться, все сильнее и ненасытнее распаляясь; я сцепил руки на уровне его соблазнительной, зачетной попы, а этот бессовестный развратный засранец все так же уверенно массировал мой член, надавливая и скользя через джинсы по всей длине давно отвердевшего ствола. Вообще, для того чтобы возбудиться, раньше мне было достаточно только посмотреть на него и пофантазировать, а теперь, когда я оказался вовлечен в свои ожившие, помешанные фантазии, то и ощущения стали значительно ярче и реально еще крышесноснее. Они просто настойчиво сводили с ума, отключая последние, уже насквозь пробитые мыслями о нем мозги, неуверенные призывы совести, обволакивая их возбуждающей пеленой, слепой ко всему чуждому для разума.

Теплые ладони Билла настойчиво легли мне на спину, и я совсем скоро почувствовал, что он снова ведет меня к кровати. Как покорный раб, я переставлял вслед за ним свои деревянные, непослушные ноги и шел туда, куда поведет, а ведет он меня, как я уже успел понять, всегда только в самую гущу пекла.

Пятясь назад и не разрывая объятия, он вскоре столкнулся с краем кровати, отстраняясь и грузно, неустойчиво плюхаясь на нее, после чего сразу же подался вперед и примкнул лицом прямо к моему напряженному паху, при этом обеими руками крепко обнимая за бедра.

— Не говори ничего, — сразу недовольно пресек он, будто зная, что я уже разинул рот для возражающего комментария, и, естественно, оказался прав.

Тогда я лишь шумно проглотил эти невысказанные слова протеста, засмущавшись просто до ужаса, что он так близко и запретно расположился к моему нехилому, плотному стояку. Дыша так глубоко, что я даже видел, как двигается моя грудная клетка, распираемая часто наполняющимися и опустошающимися горячим воздухом легкими, я лишь с тихим хрустом выпрямил спину и растерянно замолчал, несмело опуская ладонь на его лохматую черную макушку, перебирая жестковатые пряди, похожие на сосульки из-за какой-то дряни, которой он их мажет, и думал лишь о всякой непотребной жести, вспоминая недавно просмотренные фильмы «со счастливым концом».