Обнажая запреты

В нём всё моё первое — острое, больное, неповторимое. Дан вдыхает, а я не дышу. Он выдыхает, а я вся дрожу. Меня колотит. И ничего не могу с собой поделать.

— Дай затянуться, — гортань царапает словами, которые в упор не слышу, потому что эхо единственного до обидного мимолётного единения, заглушает даже мысли, не говоря о звуках.

Дан вскидывает бровь, размыкает губы, но внезапно замирает. На мне сейчас кожа обуглится, если он не перестанет так смотреть и я в смятении замираю, осознав, что вцепилась ему в рукав. Я не понимаю, как и почему так произошло, но разжать пальцы выше моих сил. Секунда оглушительного молчания, а затем машина резко тормозит у обочины.

— Только рот в рот.

Широко раскрыв глаза, несколько мгновений смотрю в напряжённое лицо Дана и отшатываюсь, когда он накрывает ладонью моё плечо.

Я начинаю упираться чисто на инстинктах. Потому что на себе испытала, что значит быть лёгкой победой. Пройденный этап… должен был быть.

Сопротивляться смысла нет. Только не ему.

Меня ведёт, лёгкие просят кислорода, а находят только горечь и дым, дым без конца. Дерзкие толчки его языка уносят из тела, из машины, возносят в небо, швыряют оземь — это сгорает мой рассудок в бешеном разгоне сердца.

В какой момент принуждение перестаёт быть таковым? А то что я пытаюсь оттолкнуть считается? Ан нет… Уже даже не пытаюсь. Ладони колет мокрым ёжиком волос — капли дождя ещё не все испарились на его затылке, как чувства к Дане целиком не отгорели в моей груди.

Вибрация телефона неожиданно помогает вынырнуть из глубин наваждения. Кое-как приняв вызов, прижимаю мобильный к уху, а ответить что-нибудь членораздельное не получается. На мою удачу этого и не требуется.

— Привет, Анют, — голос Ланы кажется взволнованным. — Боже, с тобой всё в порядке? Я весь день не могу дозвониться. Ты куда вчера пропала? Близнецы сказали, знакомого встретила. Где ты ночевала? Домой добралась без приключений? Я вся испереживалась. И, главное, никто про тебя ничего не знает!

— Я в порядке, Лана, — бормочу, заминаясь, когда Дан как-то резко ударяет по газам. — Просто звук был отключен, не слышала. Работала.

— А написать сообщением хотя бы «Всё ок» не додумалась?

Вопрос, конечно же, риторический.

Стыдно признаться даже себе, но моя голова была забита другим. И такое чувство, что подруга особо не строит иллюзий на этот счёт.

— Сама-то хорошо провела время? Познакомилась с кем-нибудь? — проговариваю с лёгким нажимом, не решаясь спросить перед Даном напрямик, подцепила ли она парня мечты.

Тема ведь не для посторонних ушей, а придумать что-то нейтральное я сейчас не в состоянии.

— Ань… — секундное молчание завершается неуверенным выдохом. — Нет. В смысле время хорошо провела. Потанцевала, выпила пару коктейлей. И всё. Слушай, давай завтра созвонимся. Что-то с кухни дымом несёт, опять соседка переводит продукты. Гляну пойду. Пока.

— Мне не нравится твоя подруга, — неожиданно выдаёт Дан. — От такой добра не жди.

Ну, началось. Они со Стасом даже говорят одинаково.

— Мне одного брата, по-твоему, мало? Чего вы к ней пристали? Параноики. Не лезь в мою жизнь, — раздражённо поправляю бретельки платья. Недавней искры как не бывало. — Останови здесь, — прошу, видя свой дом за поворотом.

— Промокнешь.

Дан всё же притормаживает, не отрывая взгляда от улицы. Повисшее напряжение чувствуется физически.

— Не сахарная, переживу, — произношу без задней мысли, но тон так и сочится старой обидой.

— Я, наверное, поздно сейчас говорю… да и тогда бы стало не ко времени. В ту ночь на турбазе я был сражён. Бесстрашная, юная, запретная. Достаточно смелая, чтобы бросить вызов, но слишком наивная, чтобы потом не разочароваться. Память о тебе здорово согревала в холодной казарме. Не скажу, что совсем не думал за тобой приударить ещё до того, как Стас пообещал приударить меня кулаком, если увидит нас вместе, — его пальцы белеют, сжимаясь на руле, чем выдают непонятную со стороны внутреннюю борьбу. — Меня не так просто заставить что-либо сделать… или не сделать. Я выбрал оставить всё как есть. Сам выбрал, понимаешь? Никакие угрозы не остановят, если тебе что-то действительно важно. Кому ты будешь дорога, не отступит. Поэтому не нужно воспринимать заботу Стаса в штыки. Твой брат тебя любит, а все эти запреты всего лишь проверка на чувства. Которую я на тот момент отверг, демонстративно заинтересовавшись первой подвернувшейся девицей. Это ко мне можешь не прислушиваться, но его обязана как минимум услышать.

В замешательстве всматриваюсь в неподвижный профиль. Мне кажется, или Дан пытается сказать, что ничего ко мне не испытывает? Что ж, по крайней мере, откровенно.

— Спасибо, что подвёз, — произношу тихо.

Он молчит. Я украдкой смахиваю набежавшую слезу и открываю дверь, намереваясь выйти. Дан удерживает мой локоть, склоняясь к заднему сидению. Передаёт свою джинсовую куртку.

— Не зонт, но хоть что-то, — бросив задумчивый взгляд на зажатый в моей руке телефон, он, наконец, разжимает хватку. — Анюта…

— Да?

— Звони, если соберёшься делать глупости. Составлю компанию.

— Договорились.