Обнаженная для тебя

Поход в туалет занял больше времени, чем я ожидала. Во-первых, меня то и дело останавливали желающие перекинуться парой фраз: похоже, из-за того, что я появилась в сопровождении Гидеона Кросса. А во-вторых, в ближайший туалет нескончаемым потоком входили женщины, так что я нашла другой, в дальнем конце помещения. Где и заперлась в кабинке, чтобы прийти в себя. Никого, кроме служительницы, там не было, а потому можно было не спешить.

Я была уязвлена настолько, что мне трудно было дышать, не говоря уже о полной сумятице в голове. Почему он так странно прикоснулся к моему лицу? Почему так взбесился, когда я не осталась возле него? И какого черта вздумал грозить Кэри? Все это в совокупности придавало новый смысл старому выражению «бросать то в жар, то в холод».

Я закрыла глаза, стараясь восстановить самообладание. Господи, ну только этого мне не хватало!

В лимузине я позволила себе эмоционально обнажиться и до сих пор чувствовала себя жутко уязвимой. Мне потребовались долгие часы психотерапевтических занятий, чтобы научиться избегать подобного состояния. И сейчас я хотела одного: поскорее попасть домой, укрыться, избавиться от постоянной необходимости прикидываться, будто со мной все в порядке, хотя дело обстояло с точностью до наоборот.

«Ты сама в это вляпалась, — напомнила я себе. — Вот теперь и расхлебывай».

Глубоко вздохнув, я выбралась наружу и замерла от удивления. У раковины, скрестив руки, стояла Магдалена. Она явно проследила за мной. И вот теперь она дожидалась момента, когда я расслаблюсь и потеряю способность к самозащите. Я вздрогнула, но справилась с растерянностью и решительным шагом подошла к раковине, чтобы вымыть руки. Магдалена повернулась и посмотрела в зеркало, изучая мое отражение. Я, в свою очередь, изучала ее. В жизни она выглядела еще лучше, чем на фото. Высокая, стройная, с огромными темными глазами и каскадом прямых черных волос. Губы были сочными и красными, скулы высокими и рельефными, платье сдержанно-сексуальным: кремовый атлас, потрясающе контрастировавший с ее оливковой кожей. Она выглядела как офигенная супермодель и была чертовски сексуальна.

Когда я взяла поданное служительницей полотенце, Магдалена заговорила с ней по-испански, попросив оставить нас наедине. Я не преминула добавить к этой просьбе «Рог favor, gracias». Магдалена, подняв бровь, пристально посмотрела на меня, но и я, ясное дело, в долгу не осталась, смерив ее столь же холодным взглядом.

— Ох, надо же, — пробормотала она, как только служительница вышла, и издала действующий на нервы скрипучий звук, словно царапнув ногтями классную доску. — Ты с ним уже перепихнулась.

— А ты нет.

Это, похоже, ее удивило.

— Ты права. Я нет. А знаешь почему?

Я выудила из сумочки пять баксов и бросила на серебряный поднос.

— Да потому, что он не хочет.

— И я тоже не хочу, потому что ему не нужны серьезные отношения. Он молод, прекрасен и наслаждается этим.

— Это точно, — кивнула я.

Глаза ее сузились, с лица исчезла улыбка.

— Он не уважает женщин, которых трахает. Стоит ему запихнуть в тебя свой член — и больше ты его не интересуешь. Так было со всеми его подстилками. Но я по сию пору здесь, потому что меня он хочет удержать надолго.

Мне удалось сохранить хладнокровие, хотя удар был нанесен ею расчетливо, в самое уязвимое место.

— Как трогательно.

Выйдя из туалета я, больше нигде не задерживаясь, поспешила к машине Стэнтона, сжала руку Кэри и нырнула внутрь, с нетерпением ожидая, когда машина тронется с места.

* * *

— Привет, детка! — воскликнул Кэри, когда на следующее утро я выползла в гостиную. Он валялся на диване в одних свободных спортивных штанах, забросив скрещенные ноги на кофейный столик. Растрепанный, полураздетый, он выглядел на удивление естественно и уютно. — Как спалось?

Я подняла вверх оба больших пальца и отправилась на кухню за кофе, но возле барной стойки остановилась, увидев огромный букет роз. Они источали дивный аромат, и я вдохнула его полной грудью.

— Это еще что?

— Принесли час назад. Воскресная доставка. Чудесные и жутко дорогие.

Я сорвала прикрепленную пластиковой лентой карточку и открыла ее.

Я все время думаю о тебе.

Гидеон

— От Кросса? — спросил Кэри.

— Ага.

Я провела большим пальцем по надписи, очевидно сделанной им от руки. Почерк был решительный, мужественный и сексуальный. А жест весьма романтичный, особенно со стороны парня, в репертуар которого романтика вроде бы не входила.

Бросив карточку на стойку, словно обжегшись, я налила себе кружку кофе, молясь о том, чтобы кофеин придал мне сил и восстановил мой здравый смысл.

— Непохоже, чтобы тебя это впечатлило.

Кэри, смотревший футбольный матч, приглушил звук.

— Все, что с ним связано, для меня плохая новость. Просто какой-то гигантский генератор проблем. Мне только одно и нужно: держаться от него подальше.

Кэри проходил курс терапии вместе со мной, поэтому прекрасно все понимал: и использованный мной психотерапевтический жаргон, и мое отношение к происходящему. Он и сам не испытывал затруднений, разговаривая со мной в том же духе.