Обнаженная дважды

Когда-то, благодаря позолоте, буквы смотрелись великолепно. Теперь большая часть краски обсыпалась и некоторые буквы пьяно покосились в разные стороны. Однако для Жаклин не составило труда прочитать надпись. Какой же иронический контраст был между заброшенными воротами и заросшим растениями входом и именем особняка: Гондал — так называлось великолепное королевство героев и принцесс, замков и дворцов.

Элементы творчества сестер Бронте в шедевре Катлин были выделены, проанализированы, рассечены на составные части и обдуманы. Имена и персонажи нескольких главных действующих лиц «Обнаженной» были позаимствованы не из известных романов Эмили и Шарлотты, а из объемных произведений и поэм, написанных ими в юности. Бездельничавшие среди суровых болот Йоркшира, четыре юные сестрицы Бронте стали развлекаться тем, что создавали в своем воображении сказочные королевства. Шарлотта и Бранвелл составили хроники Англии; Эмили и Анна написали бесконечные поэмы, трагедии и истории Гондала и соперничавшего с ним острова Гаалдина. Эти девические излияния не оживляло ни малейшее прикосновение юмора. Женщины из-под их пера выходили прекрасные и трагичные; иногда они умирали с разбитым сердцем, зачастую их предавали и убивали. Герои плели заговоры, чахли в сырых душных темницах, нападали и сами бывали осаждены соперниками, героически погибали на поле брани или были заколоты предателями. Современный психиатр, возможно, рекомендовал бы интенсивную терапию всем четырем сестрам Бронте.

Катлин взяла многое и из других источников. Кроме того, существовали параллели между ее жизнью и работой. Судьбой и внешностью она напоминала двух наиболее знаменитых из сестер Бронте. Катлин поразительно походила на Шарлотту: обе они были маленького роста, легкие, серьезные и милые. Но она назвала свой дом по имени воображаемого королевства Эмили, а не Шарлотты и, как Эмили, умерла в возрасте тридцати лет.

Ни одно из этих пленительных литературных соображений не повлияло на суждение соседей Катлин, которые были сбиты с толку и слегка задеты выбором такого имени. Если она хотела дать дому какое-нибудь необычное название, то почему бы не остановиться на «Приятном виде», или «Замке Дарси», или на чем-нибудь еще в этом роде?

Даже в существующих ныне формах дом явно не тянул на определение «замок». Но вид его был достаточно приятным; зеленые горы образовывали задний план для полей и лугов. Когда Жаклин ехала к Дарси, она видела много людей, стоявших, копавших и разбрасывавших нечто вокруг. Все они отрывались от своих занятий и с интересом глазели на машину, опираясь на разнообразные инструменты.

Невозмутимая оказанным ей вниманием, Жаклин вылезла из автомобиля и поднялась по ступенькам крыльца, блестевшим свежей краской. Было очевидно, что шел процесс подновления и ремонта. Заплачено деньгами, взятыми из прежних сбережений или из суммы недавно выданного кредита? Жаклин больше не нервничала, она только питала надежду и интересовалась тем, что будет впереди. Было похоже на то, как если бы она входила в дверь Темной башни или какого-нибудь другого легендарного замка. Кто — или что — ответит на ее стук?

Это был кто, а не что — женщина средних лет, в ситцевом переднике и ужасно хмурая. Она пристально посмотрела на Жаклин.

— Как он может ожидать, что его обед будет готов вовремя, если я то и дело бегаю к двери?

— Мне это кажется в высшей степени неблагоразумным, — сказала Жаклин с сочувствием. — Я извиняюсь, что помешала вам.

— Это не ваша вина, — последовал великодушный ответ. — Они все дома. Заходите. Похоже, я сказала глупость, но, черт возьми, мой суп выкипит, если я не вернусь к нему.

Она поспешила на кухню, ворча в праведном возмущении, а Жаклин двинулась по направлению к двери, на которую та указала. Прежде чем она смогла решить, стоит ли постучать, или же открыть сразу, дверь распахнулась сама.

— Марджори, сколько раз я говорил тебе… Ох! Простите меня.

Принцесса собралась поцеловать лягушку, но пошла на попятную. Превращение свершилось только наполовину. Широкий безгубый рот мужчины был похож на рот героя из «Войны мышей и лягушек», глаза были маленькими и выпуклыми, а лоб скошен назад. Его гладкие, блестящие черные волосы напоминали атласную шапочку. Он стоял прямо, но был похож на лягушку; даже безупречный крой пиджака и серые свободные брюки не могли скрыть бочкообразную грудь и короткие толстые конечности. Какой же он был щеголь! Этакий лягушачий джентльмен с пестрым шейным шелковым шарфом и гвоздикой в петлице. Фотографии, которые видела Жаклин, были старыми, однако она сразу узнала этого человека. Прошедшие годы не пошли ему на пользу.

Преодолев замешательство, он подошел к ней, протягивая руку.

— Миссис Кирби! Добро пожаловать. Я Сен-Джон Дарси.

Он произнес имя как «синджин», проглатывая гласные в жалкой попытке изобразить британский акцент.

Жаклин подала ему руку, которую он схватил обеими руками. Его ладони были гладкими, как у младенца, и слегка влажными.