Обнаженная модель

— Я увидел настоящего художника, — сказал я, — не из тех, которые заполняют выставочные залы, пытаясь самоутвердиться, бросаясь в омут бесплодных поисков. Я не против новаторства, я за, я сам стараюсь в отдельных своих работах открыть нечто новое, но это очень трудно, и редко, когда получается. Однако все равно путь у нас один, трудиться и трудиться. Но, Бог с ними, с этими художниками, я тебе должен сказать, что Римма Николаевна на меня произвела сильное впечатление. Это глубокий человек, любую фальшь, любую неискренность она непременно заметит, эта женщина никогда не потерпит рядом с собой никакой лжи. Что касается дальнейших отношений, мы договорились встретиться завтра, идем в Третьяковскую галерею. Но самое интересное, Беник, что договорились встретиться в семь часов.

— Нормально, в семь часов, правда, поздновато для посещения Третьяковской галереи.

— Да, нет, она назначила свидание в семь часов утра.

— Как это утра? Вот это да!

— Да, Беничек, в семь часов утра. Она хочет побродить по утренней Москве, а потом пойти в музей.

— Да…Оригинально! В семь утра…С добрым утром, дорогие товарищи!

Мы посмеялись.

На следующий день мы должны были встретиться на мосту над окружной железной дорогой, по которому ходили трамваи. Я опоздал на две-три минуты. Когда трамвай подъехал к остановке я увидел Римму, она стояла на мосту и спокойно ждала меня.

— Я немного задержался, извините.

— Ничего, в Москве трудно точно рассчитать время, десять минут туда, десять минут сюда значения не имеет.

И мы пошли. Оказывается, ей хотелось покататься по утренней пустынной Москве на своем автомобиле. Недалеко от моста находился гараж, куда мы и направились.

— Я в Японии была два раза. Написала для Русской картинной галереи в городе Отаруцелый цикл работ, где показала не только японские, но и привезенные из Москвы русские пейзажи. Они были все раскуплены, я заработала и купила японскую небольшую спортивную машину «Субару». Я очень хотела, чтобы вы посмотрели на нее, и если вы водите машину, то и покататься на ней.

— Да, у меня есть права, успел сносить Жигули и Москвич.

Мы зашли в гараж. К этому времени «Субару» была уже машина-ретро, ей шел пятнадцатый год, а вид был такой, будто только что сошла с конвейера. Удивительные пропорции, изящные линии контура. Все продумано. Когда я сел в кресло за руль, а он был с правой стороны, то почувствовал, что сел не в машину, а в фантастический звездолет, настолько было удобно и комфортно, что мне тут же захотелось выехать, и просто покататься на этом совершенстве техники и дизайна. Боже мой! Вот оно промышленное искусство. Работы художников-дизайнеров востребованы в Японии. Вот если бы и у нас хорошие художники были приглашены на автомобильные заводы, и технари поддерживали бы их дизайнерские решения. Тогда бы и наши машины производили такое же впечатление, какое произвела на меня эта спортивная «Субару Леоне».

— Ну, вот, — сказала Римма, — я хоть и закончила автошколу, но за руль не сажусь. Мне приятно, что вам машина понравилась.

— Очень понравилась, просто замечательная машина! Умеют же японцы до совершенства доводить задуманное. Как удобно в ней сидеть, я почувствовал себя в кабине самолета, это было прекрасно.

— Я назначила свидание пораньше, чтобы у нас было время покататься по свободной утренней воскресной Москве и перейти от японского промышленного дизайна к великому русскому искусству. Поедем?

— Поедем, — сказал я и повернул ключ зажигания.

К сожалению, машина не завелась, простояв более года без движения в гараже, сел аккумулятор.

Мы спустились в метро «Ленинский проспект» и, выйдя на Октябрьской площади, прошли к Крымскому мосту. Оставив позади себя монументальную колоннаду парадного входа в Парк культуры им. Горького, пошли по набережной в сторону Лаврушинского переулка. Весь этот долгий путь я рассказывал о себе. Вспоминал, как еще мальчишкой, ходил на каток в парк Горького и до одури гонял по аллеям до закрытия катка. После войны это было главным зимним развлечением московских ребят. По динамику раздавалась команда: «Покиньте аллеи, работа катка закончена», — но мальчишки и девчонки продолжали кататься.

Римма засмеялась:

— Ну, надо же, ты гонял на гагах, катаясь по аллеям парка напротив моего дома на Фрунзенской набережной, по ту сторону Москва-реки. А мы с братом, когда я была маленькой, прыгали весной в ледоход на льдины. Сейчас страшно подумать, какие глупости мы вытворяли. Какое счастье, что льдина не перевернулась, и мы не оказались в ледяной воде.

Так, вспоминая общие родные места нашего детства, мы не заметили, как подошли к музею. Уже сильно припекало солнце. Перед входом в Третьяковскую галерею мы присели отдохнуть под зонтиком летнего кафе и с жадностью выпили по бутылочке ледяного немецкого пива.

Глава 46

Наша совместная жизнь с Риммой началась с разлуки.

Я осваивался на новом месте, а Римма вылетела на этюды в Грецию. Потянулись утомительные дни ожидания.