Обнаженная модель

Зураб Константинович сидел совсем близко, слева от меня. Он внимательно и сосредоточенно слушал доклады. Толстым карандашом он все время рисовал что-то в альбоме. Иногда неожиданно поднимал голову и задавал вопросы или вносил предложение. Речи длились довольно долго. Наконец Церетели встал. Лицо его стало мягче, он широко улыбнулся и, окинув зал взглядом, сказал, что сейчас наступит приятная часть Президиума.

— Будем вручать награды академии достойным!

В зале оживились. Референты стали называть фамилии награждаемых.

Наконец дошла очередь и до меня. Я сделал два шага и оказался около Президента. Референт подала Церетели синюю коробочку и диплом в рамочке.

Она громко объявила:

— Живописец Владимир Артыков награждается «Медалью Шувалов» Российской академии художеств.

В зале раздались аплодисменты. Церетели открыл крышку и показал всем медаль. Крепко пожав мне руку, он передал вместе с медалью и Диплом академии. Вспышки фотокамер на мгновение ослепили меня. Зураб Константинович сказал несколько слов о моей картине «Путь к единству» и, пожав мне руку, кивком головы показал на трибуну с микрофоном. Я выразил благодарность Президенту и всему Президиуму за столь высокую оценку моего скромного труда.

Когда мы с Риммой покидали зал, меня обступили, поздравляя, знакомые художники и друзья.

Меня обняла Татьяна, референт по театру у Бориса Асафовича Мессерера. Я хорошо ее знал еще по работе в секции театра у Александра Павловича Васильева. В свое время она немало писала обо мне как о художнике театра и кино.

— Володечка, поздравляю тебя, «Медаль Шувалов» очень высокая награда. Редко кому ее вручают. Жаль, что ты перешел от нас в живописцы, но, мы тебя помним и любим.

Я поцеловал Таню.

Олег Савостюк встал из-за стола, обнял меня, и мы расцеловались.

— Римма, а ведь Володя не написал меня в своей картине, — с легкой укоризной сказал он, — а мы — давние друзья.

— Олег, в картине у меня только те, кто часто бывал в Тарусе, или жил там.

Олег засмеялся.

— Я двадцать пять лет ездил в Тарусу.

— Прости, Олег. Я не знал об этом.

— Ладно, Володя, я шучу. Поздравляю тебя и с картиной и с медалью. — он крепко пожал мне руку.

Мы шли по Пречистенке, весеннее солнце радовалось вместе с нами.

— Римма, почему я не написал Савостюка? Затмение. Мы ведь знаем друг друга очень давно. Но я никак не связывал Олега с Тарусой. Для меня новость, что он посещал эти места.

— Володя, — ответила Римма, — в Тарусе был Дом творчества московского Союза художников, а Савостюк, как тебе известно, в то время возглавлял МОСХ, был его бессменным председателем. Естественно, что он мог бывать в Тарусе. Я ездила туда лет десять подряд, но ни разу не встречала Олега Михайловича. Его искреннее сожаление о том, что он не попал в твою картину, говорит о многом. Это приятно! Это надо воспринимать, как признание твоего успеха.

Глава 52

Весной 2009 года в мастерскую позвонил Юрий Попков, главный художник издательства «Живопись-инфо».

— Владимир Аннакулиевич, мы выпускает буклеты о творчестве живописцев Московского Союза. В нем будет краткая информация об авторе и несколько его работ в цвете.

Я удивился.

— Юра, совсем недавно в вашем издательстве вышла прекрасная иллюстрированная энциклопедия живописи в нескольких томах, и мы в ней представлены.

— Энциклопедия — это другое. Думаю, за это время что-то изменилось в вашей биографии, прибавилось выставок, появились новые работы. Так что, пожалуйста, приходите с Риммой Николаевной, если сможете сегодня. Захватите диски, мы сядем у компьютера и вместе отберем те картины, которые устроят и вас и Союз художников.

Из небольшого зала на Тверской улице, где еще недавно проходила персональная выставка Риммы под названием «Моя любимая Россия», вела дверь в редакторскую комнату, где нас и ждал Попков. Я сел рядом с Юрой к компьютеру, и мы начали отбирать репродукции для будущего буклета. Вскоре пришла и Римма с коробкой и рулоном холста. Эти покупки она сделала в соседней комнатке-киоске, где художники покупали краски, кисти, холст, разбавители для живописи, лаки и многое другое, что необходимо для работы над картиной.

— Здравствуйте, Римма Николаевна, — приветливо встретила мою жену редактор Галина Жигунова. Она отодвинулась от экрана своего компьютера.

— У меня для вас приятная новость, — продолжила она. — Совсем недавно вышла книга искусствоведа ЕвграфаКончина о художниках, в ней есть статья и о вас. Присядьте к столу, я сейчас достану эту книгу.

Галя открыла шкаф, с трудом вытащила книгу в жестком переплете и положила ее перед Риммой.

— Этот экземпляр мы с Юрой дарим вам. Второй — вы скоро получите из рук самого автора на презентации.

Римма прочитала вслух:

— Евграф Васильевич Кончин «Холст как мера вечности».

Юра Попков рассказал:

— Автор издал свои статьи о художниках, написанных им за три десятка лет. Теперь они собраны в этом фолианте.

Римма заглянула в оглавление: