Обнаженная тьма

Не води гранатой по усам —
Это грозный вызов небесам!

Мину не клади зимою в печь —

Можешь по частям в могилу лечь!

Кинжалом длинным ковырять в зубах

Нам, ваххабитам, не велит Аллах![5]

– Что это? – изумленно спросила Александра у тоненькой девушки с длинными косами, которая поставила на стол блюдо с жареной курятиной и втиснулась рядом с Александрой. Это была невеста Сережки, Олечка, – никак иначе было невозможно называть это нежное создание, которое тем не менее оказалось медсестрой запаса и ушло в армию добровольно.

– Песенка? – усмехнулась Олечка. – Ну, это у нас называется «Десять заповедей ваххабита». Говорят, они были найдены под стелькой сапога, который вместе с ногой потерял Басаев.

Чесать за ухом пистолетом —
Случайно мертвым стать при этом.

Фугасом спьяну упирать в пупок

Нам, ваххабитам, возбраняет бог.

Зубами грызть бикфордов шнур

Способен грязный лишь гяур, —

пел черноволосый молодец, играя глазами и так откровенно красуясь перед девушками, что Сережка то и дело принимался грозить ему кулаком, а Влад вообще сидел мрачнее тучи. – Да ты покушай, покушай, – окая совершенно по-волжски, уговаривала Александру Олечка, подкладывая ей на тарелку сразу две куриные ножки. Впрочем, на блюде явно лежала смесь курицы с сороконожкой, так что окорочков здесь хватило бы каждому. – Вот только боюсь, я маленько недосолила. Но если что, вот солонка. – И Олечка поставила перед Александрой хохломскую мисочку, доверху наполненную крупной, сероватой солью.

Она молча уставилась в мисочку. Подняла ее, но рука задрожала, и соль рассыпалась. Александра тут же проворно смела ее со стола на пол.

– Ох, – испугалась Олечка, – что ж мы будем делать? Больше у нас ни солинки, я и эту у соседки заняла. Сережка, ты соль купил?

Но тот не услышал, самозабвенно подпевая Василию:

По полю минному бежит
В безлунье – глупый ваххабит!

Бить топором большой снаряд —

Услать к Аллаху весь отряд!

– За победу! – завопил Сережка, поднимаясь. – За нашу победу! Бей гадов!

За столом кричали, чокались.

– Кранты, – сказала Олечка. – Теперь весь дом спать не будет. А курицу я точно недосолила.

– Ничего, – прошептала Александра, которой, наконец, удалось справиться с припадком страха, овладевшего ею при виде соли. – У меня дома аж две пачки. Сейчас принесу.

Она встала и начала пробираться к выходу из тесной комнаты, краем глаза отметив, что Влад тоже поднялся из-за стола.

– Куда?! – грозно заорал Сережа.

– Да на минуточку, за солью! – успокаивающе махнула рукой Александра.

– Ну, смотри! Через минуту приду и притащу сюда за руки, за ноги! – неслось вслед, заглушенное дружным хором:

Ружье засовывает в рот
Не ваххабит, а идиот!

Не жарь на детонаторах шашлык —

Сам шашлыком ты станешь в тот же миг!

– Ну и крут же твой сосед, – выдохнул Влад, вываливаясь вслед за Александрой за дверь и прижимая к себе взятый с бою трофей – собственную куртку. Ей же удалось добраться только до кармана пальто, в котором лежал ключ, но вытащить с вешалки само пальто было бесполезной затеей.

– И не говори, – рассеянно усмехнулась она, думая сейчас только о том, удастся ли ей спросить у Сереги: на самом деле есть у него друг Ростислав Казанцев или и это окажется таким же враньем, как все, что связано для нее с этим человеком. – Да ты не закрывай, сейчас обратно пойдем, – сказала Владу, который в эту минуту задвинул защелку.

– Я бы предпочел не возвращаться.

– Да я бы тоже. Но от Сережки ни за каким бруствером не отсидишься. К тому же я обещала Олечке принести соль.

Александра прошла на кухню, открыла висячий шкафчик и вытащила оттуда два пакета с солью. Один был обыкновенный полиэтиленовый, соль в нем лежала меленькая-меленькая, йодированная. Этот пакет Александра отставила в сторону, а другой, бумажный, со зловещей надписью «Сiль кам'яна», вытрясла весь, до последней солинки, в унитаз, дважды спустила воду, сам пакет выбросила в мусорное ведро, а потом тщательно вымыла руки с мылом.

– Не понял, – осторожно сказал Влад, который ходил за Александрой след в след и внимательнейшим образом наблюдал за всеми ее манипуляциями.

Она беспомощно оглянулась, только сейчас сообразив, что Влад еще ничего не знает о смерти Эльдара.

Но неужели именно ей придется сообщить об этом? Нет. Только не сейчас!

– Слушай, у меня к тебе просьба, – глухо сказала она, отводя глаза. – Вон там, на тумбочке, телефонный справочник, позвони, пожалуйста, в приемный покой Пятой больницы, узнай, как состояние Ростислава Казанцева.