Обнаженное прошлое. Только живи

– Я понимаю, – сказала тихо. – Я сама мать, и то, что вы говорите – просто ужасно.

Ольга перевела взгляд на Антона:

– Ты должен ей помочь. Потому что иначе нельзя.

По лицу Антона было невозможно понять, о чем он думает. В какой-то момент мне почудилось, что в синих глазах мелькнуло сожаление. О чем? Что не знал о Дашке? Но тут же все исчезло.

Он очень нежно коснулся губами виска дочки, и мне снова стало больно, что этот мужчина принадлежит другой.

– Хорошо, Аня, – чуть более хрипло, чем раньше, сказал он. – Завтра в пять. У меня будет возможность только в это время. Скажи мне, куда нужно подъехать.

После этих слов я готова была кинуться ему на шею и расцеловать. Но вместо этого только стиснула кулак, чтобы совладать с нахлынувшими чувствами, и бросила полный благодарности взгляд на Ольгу. Потому что именно она подтолкнула Антона к столь быстрому согласию.

Уходила я с радостной новостью, которую так и хотелось держать в руках, словно маленькую птичку, даже позабыв про прошлое. Потому что сейчас важно мое настоящее. И это настоящее – Даша.

* * *

…Начало шестого. Я нервничала. Антон задерживался, а Игорь Сергеевич предупредил, что опаздывать нельзя.

Только бы приехал. Господи, пожалуйста. Он не может согласиться, а потом подло обмануть. Я не могла найти себе места, еще чуть-чуть – и начала бы ходить по больничному коридору туда-сюда.

Неожиданно мне на плечо легла тяжелая рука.

– Аня, я здесь, – произнес голос, от которого все внутри сжалось.

Я резко обернулась и шумно выдохнула.

– Напугал. Зачем так подкрадываться?

– Прости, не хотел, – пожал он плечами, – задержали на съемках.

Я закусила губу, и сама не знаю почему спросила:

– Все нормально?

– Нормально, – кивнул он и ободряюще улыбнулся. – Идем?

Короткий кивок. Да, идем. Потому что именно для этого мы тут и собрались. Ибо в конце коридора – ослепительно-белая дверь, за которой решится судьба Даши. А рядом со мной шел тот, кто мог стать этим решением. Но получится ли у нас задуманное?

Антон

Находясь на съемочной площадке, мысленно я был в другом месте. В больнице у девочки Даши. Моей дочери. Представлял раз за разом сцену знакомства, то, как она выглядит, как отреагирует на меня. Потом мотал головой, напоминая, что ничего еще не ясно, Даша может быть и не моя…

Съемки продолжались, требуя моего внимания. Это – впервые за все время работы – раздражало. Удовольствие сошло на нет, актеры, казалось, издеваются и нарочно тянут время…

Пару раз я прикрикнул на Сашку, которому все не удавалась романтическая сцена. Да, я понимал, это не его обычная партнерша, а девочка, едва закончившая театральное училище, но все мы когда-то учились, ничего страшного. Неужели нельзя показать профессионализм, наконец?!

– Злой ты сегодня, – тихо шепнула моя помощница Соня, подкравшись сбоку. Она сунула мне в руки стаканчик с эспрессо и потребовала: – Выдохни, Антон, ребята сегодня молодцы. Хорошо же отработали.

– Могли бы и лучше, – не согласился я, делая глоток и тут же обжигаясь.

Черт-черт-черт!

Зло посмотрев на Соню, отдал ей стакан, едва не пролив кофе и на нее. И сразу пришел в себя.

– Прости, – попросил, запуская пальцы в волосы, – день такой…

– Работай, – тихо сказала она, но в глазах я заметил непонимание и осуждение.

Со вчерашнего дня никак не мог прийти в себя. После визита Ани стал просто невменяемым: мало того, что весь вечер пошел наперекосяк, еще и рабочий день испорчен. Но повлиять на свои эмоции я не мог. Сама новость-то какая!

У Ани от меня дочь.

С ума сойти.

Нет, я не поверил ей безоговорочно. Но теперь не мог отделаться от мысли, что, если это правда, то… я упустил десять лет ее жизни. И это тоже безумно злило. В душе до сих пор жила обида на то, что Аня променяла меня на какого-то хлыща без имени и дела. Она садилась к нему в машину, улыбалась и поправляла сползшее с плеча платье. Я снова и снова видел эту сцену в воображении. Она не давала покоя тогда и беспокоила теперь, как застарелая рана.

Конечно, сразу, когда мама положила передо мной стопку фотографий на стол, я был взбешен. Нанимать фотографа, чтобы следить за моей девушкой – это же надо было додуматься!

С матерью мы потом тоже разругались вдрызг. Анька ей не понравилась сразу.

– Охотница за богатенькими, – говорила мама, поджав губы. – Я на таких насмотрелась, Антош. Выскочит замуж, выпьет всю душу, а потом бросит. Тебе нужна девушка, которая будет любить и хранить семейный очаг. Нашего круга. Понимаешь?

Я каждый раз, слыша это, жутко раздражался. Аня была моим смыслом, моим будущим. А потом… потом случились эти фотографии и невозможность дозвониться. Я писал ей письма, но не получил ни единого ответа. Понимание того, что больше ей не нужен, отрезвило и больно ударило по гордости.

Аню я решил забыть. Навсегда. Вычеркнуть из памяти.

И теперь, спустя десять лет, она вновь появилась в моем доме, сотрясаясь от рыданий и рассказывая, что нужно спасти нашу дочь.

Нашу. Дочь.