Обнаженное прошлое. Только живи

Я кивнула и последовала за мужчинами. Внутри двора оказалось очень просторно, пугало только несколько крепко сколоченных будок по периметру забора, из которых тянулись цепи, удерживающие крупных поджарых собак разных пород. И если южнорусскую овчарку и просто овчарку я узнала сразу, то высоких поджарых псов с вытянутыми мордами – нет. Те скалились, смотрели злобно, но не лаяли, излучая молчаливую ненависть.

– Дверь! – хрипло крикнул Ари Шимаз, поднимаясь по лестницам в нормальный такой терем с тремя этажами.

Эдик выпустил мою руку и метнулся назад, чтобы запереть вход. Я хотела подождать его, но один из псов, что не лают, метнулся ко мне, повиснув на цепи и напугав едва ли не до смерти.

Пискнув, я бросилась в дом, следом за лысым мужчиной, остановившись только в широкой светлой передней, шокированно разглядывая лики на иконах, развешанных по стене.

– Сюда, – прохрипел хозяин дома откуда-то издалека. – Сейчас чай подоспеет.

Я прижала к себе сумку и нервно обернулась на звук шагов.

– Вот и я, – улыбнулся Эдик, косясь назад и шепотом добавляя: – Какие… милые собачки здесь. Чуть в штаны не наложил.

– Даже если бы хотела, не смогла бы охарактеризовать их более точно, – согласилась я.

– Эй! – неласково позвал нас Ари. – Вы решили уехать?

– Нет-нет, – заволновался Эдик, снова хватая меня за руку и протаскивая за собой в просторную комнату с высоченным потолком, тремя большими окнами, лампадами на полках и деревянной отделкой. Мебель тоже была вся из натурального дерева, грубо сколоченная и даже местами не ошкуренная.

Я как раз с недоумением смотрела на скамью у входа – подцепить от нее занозу можно было, казалось, просто проходя мимо.

– Столярничаю, – вдруг пояснил Ари откуда-то слева. Я едва не подпрыгнула от неожиданности – не сразу его там, рядом со шкафом, приметила.

– Красиво, – соврала я.

– Пока нет, но, когда доведу до ума, будет неплохо. Что вы хотели? Идите за стол, обсудим.

Мне показали на квадратный монумент в центре комнаты, посреди которого высился еще и самовар.

«Почти как у бабушки», – подумала я, а потом перевела взгляд правее и увидела огромное фото хозяина дома в кругу друзей: все лысые с татуировками, ржут. Внизу была приписка: «Меченому на долгие лета. Помни, кто ты! Братва».

«Нет, не как у бабушки», – передумала я, глубоко вздыхая и отправляясь к столу.

– У нас к вам дело… э-э-э… личного характера, – первым заговорил Эдик, стоило нам с ним усесться и переглянуться. – Беда.

– Подробнее, – кивнул поощрительно Ари, наливая мне стакан воды и придвигая его ближе.

Я отпила ледяную жидкость, поежилась и начала свой рассказ. Почему-то издалека, со времен юности. Когда дело дошло до Даши, до ее болезни, я сбилась. Всхлипнув, подавила боль усилием воли и продолжила уже с нотками злости – перешла к Антону и его женушке, не желающей помочь.

– Они просто решили остаться в стороне, понимаете? – говорила я, яростно сверкая глазами. – И ладно Ольга – я ей чужая, Даша никто. Но Антон! Он отказался от меня в прошлом, почти сломал. Я выжила. Теперь он узнал, что у нас дочь, и… снова хочет меня сломать! А Даша – чудесный ребенок!

– Не сомневаюсь. – Ари, до этого слушавший меня, чуть сгорбившись, распрямился и облокотился на спинку стула. – Так чего вы хотите?

– Справедливости! – выдала я.

– Какой? Убить Антона? – Мужчина спросил это очень буднично, будто предлагал чай.

– Нет! Боже упаси… нет, конечно! Я… Мне бы…

– Ну? – нажимал на меня Ари. – Убить их дочь, чтоб тоже мучились?!

– Нет же! Я хотела всего лишь припугнуть их…

– Как?

– Не знаю. Это разве не вы должны придумать? – Я беспомощно посмотрела на Эдика.

Тот схватил мой стакан, выпил воды и закашлялся.

– Я? С чего бы мне придумывать, как наказать посторонних людей, которые ничего мне не сделали?

– Но разве это не ваша работа?

– Нет. Я отошел от дел. И давно. Тот, кто сказал вам, что это не так – солгал.

– Да? – вмешался Эдик. – Только моя подруга сказала, что совсем недавно вы решили ее деликатное дело… С бывшим мужем.

– Иногда я беру на себя смелость убрать пару уродов. Но это не ваш случай.

– Не наш? – повторила я, чувствуя, что вот-вот разрыдаюсь. – У меня дочь… А он…

– Вы ему сказали о дочери? – спросил Ари. – Хотели бы сказать – нашли бы способ. Но вами правила гордыня. Он не поговорил с вами, а вы с ним. Оба виноваты, а расхлебывает ребенок. А уж насильно тащить в больницу младенца, требуя отдать часть ее клеток, чтобы спасти кого-то – совсем дурь. Вы не по адресу.

– Значит, все, что вы можете нам предложить – это проповедь о гордыне? – Я вскочила на ноги, чувствуя, как сильно злюсь. На мир, на этого «благородного» бандита, на себя… Я же знала, что поступаю неправильно, но каков у меня выбор?!

– Почему? Еще я предлагаю вам чай. Хороший, с домашней мятой и липой. И мозги включить, прежде чем с такими просьбами приезжать. Я не разбоем занимаюсь, а решаю проблемы. Очень редко, но решаю. Свои вы в силах решить сами.

– До свидания! – заявила я, быстро двигаясь к выходу.

– Прощайте, – ответил мне в спину Ари. – Дверь прикройте за собой и к волкам близко не подходите – подерут!

* * *

Анна