Обнаженное прошлое. Только живи

Явно сомнение в голосе, но ведь не у нее умирает ребенок.

Не веря своему счастью, я закивала. Сердце даже подпрыгнуло в груди. Господи, помоги мне!

– Вот и славно, – кивнула женщина. – Тогда пошли.

И заходя в вагон, я не могла больше ни о чем думать, кроме как о Даше. Скоро, моя хорошая, скоро все будет хорошо.

* * *

– Так что ты хотела мне сказать? – спустя пять минут езды в электричке спросила Ольга.

Она сидела напротив меня, в то время как ее мать (так я называла про себя не представившуюся мне женщину) вместе с коляской сидела на другом конце вагона, где было больше места.

– Просить о помощи, – сглотнув, произнесла я. – У моей дочери есть шансы на выздоровление, если найдется донор. Им вполне может стать ваша дочь, Ольга. Хотя Антон и сказал, что вы против.

Я продолжала говорить с ней уважительно на «вы», в то время когда жена Антона непринужденно тыкала мне в ответ.

– Я знаю об этом, – произнесла женщина, не глядя мне в глаза, а почему-то смотря в окно. – Но уже выразила свое мнение мужу. Насте всего ничего, а вы уже хотите затаскать ее по больницам. Это стресс для ребенка.

Пришлось потрясти головой. Мне хотелось верить, что от этого разбросанные по моей голове мысли соберутся воедино, и я найду правильные слова для убеждения.

– Неужели у вас совсем нет сердца? – выдавила я, с трудом сдерживая более бранные слова.

– Есть, как и у всех людей. Но мне одно непонятно, почему именно в мою дочь вы так вцепились? У вас что, других родственников нет? Ведь совершенно не факт, что Настя подойдет вообще.

– Других нет, – я невольно повысила голос, отвечая этой твердолобой женщине. – Если бы были, то я бы не заявилась на порог дома Антона никогда. Что же касается Насти… я консультировалась с врачом, он сказал, что самые высокие шансы на донорство – у братьев и сестер. Желательно родных, но…

Ольга резко отвернулась от окна и сощурилась, подобно кошке перед нападением.

– Это ты мне сейчас на что намекаешь? Что собираешься с моим Антоном еще одного ребенка заделать? – чуть ли не прошипела она.

И я даже в спинку кресла вжалась. Мне даже мысли такой не приходило раньше. Сделать еще одного ребенка, чтобы спасти дочь. Но вот у Ольги почему-то сознание породило такой план.

– Ольга! – Я схватила женщину за руку и, глядя в глаза, как можно спокойнее попыталась объяснить. – Я не хочу претендовать на вашего мужчину. Антон – ваш. Наше с ним время ушло еще десять лет назад. И новый ребенок – это минимум девять месяцев, а возможно, даже больше. Такого времени у моей Даши может и не быть. Поэтому я умоляю, хотите, даже на колени встану прямо здесь. Помогите. Что вам стоит дать согласие на анализы?

– Ничего… – протянула она, вновь отворачиваясь к окну.

– Так помогите же мне. В любом случае, если даже Настя не подойдет, я просто исчезну из вашей жизни. Буду думать, как поступить дальше, и не стану лезть к вам с Антоном.

Оля задумчиво пожевала губы.

– Да… исчезнуть из нашей жизни – это весьма заманчиво.

– Ну же, соглашайтесь. – Я даже попыталась улыбнуться.

В этот момент в конце вагона заплакал ребенок. Ольга резко обернулась туда, где незнакомка раскачивала коляску сильнее, чтобы успокоить Настю.

– Я сейчас, – буркнула жена Антона мне, вставая со своего места и направляясь к дочери.

Я же осталась сидеть на казенном сидении электрички, смотрела, как Ольга бережно поправляет что-то в коляске, с какой нежностью смотрит на дочь, улыбается ей. И вспоминала себя.

Когда-то я была точно такой же, только с Дашей.

Ольга тем временем перебросилась парой фраз с женщиной, та оглянулась на меня, а после кивнула.

«Все же это мать Ольги, – окончательно решила я. – Наверное, дочь с ней советуется насчет Насти».

Вскоре Ольга вернулась ко мне и, сев напротив, произнесла:

– Хорошо, я дам согласие на анализы. Только вначале доедем до дома Василисы Анатольевны. Я обещала ей помочь кое с чем. А после вернемся в Москву.

– Так это не ваша мать? – удивилась я.

– Нет, – покачала головой женщина. – Мать одного моего старого знакомого. Он умер полтора года назад. Несчастный случай на дороге. С тех пор она осталась одна и иногда помогает мне с дочерью.

– А-а-а, – протянула я. – Ясно.

На этом разговор как-то стих.

И дальше мы поехали молча.

Электричка следовала вперед, минуя подмосковные города, в которых высадилась основная масса народа. Дальше пошли мелкие деревеньки, поселки, СНТ. Вагон все пустел, пока мы не остались в нем одни – три женщины с коляской.

– Долго нам еще? – спросила я, глядя на лес, бегущий за окном.

– Нет, буквально через станцию.

Тут же я запоздало спохватилась, что у меня даже билета на электричку с собой не было. Я ведь просто слезла с аэроэкспресса и фактически сразу прыгнула на другой поезд на соседней платформе. Теперь же придется выходить, а значит – нужен был билет для прохождения турникетов.

Я заерзала в поисках кошелька, чтобы купить билет на выход заранее, но, увидев мои потуги, Ольга лишь рукой махнула:

– Ерунда, успокойся. На выходе только перрон, никто никого не проверяет.