Обнаженное прошлое. Только живи

– Дальше я родила Настю, и все было хорошо. Правда, так и оставалось непонятно, чья же она дочь. Я надеялась на какие-нибудь родинки или что-то в этом духе. Но ничего такого не проявилось. Зато потом ко мне пришла Василиса Анатольевна. Она знала, что наши отношения с ее сыном восстановились, а вот про мою беременность и роды прочла в газетах, сама все совместила и сделала выводы, что Настя ее внучка.

– Она тебя шантажировала? – предположила я.

– Нет, – Ольга замотала головой. – Василиса меня поняла и согласилась, что с любым отцом лучше, чем без. Тем более Антон мог дать Насте образование и хорошую жизнь, было бы глупо отказываться. И все шло своим чередом, пока не появилась ты со своим требованием анализов. И мы запаниковали. Если бы анализы показали несовместимость, у Антона появились бы сомнения. А когда я начала отказываться, он начал что-то подозревать.

– Но это ведь не повод похищать родную дочь и бить мужа по голове! – возразила я.

– Мы запаниковали! – повторила Ольга громче. – А потом было поздно. Ты еще на вокзале подошла и увидела меня с дочерью рядом. Это был полный провал.

– Все ясно, – закончила я, понимая, что больше продолжать не хочу.

Я уже уходила из зала переговоров в СИЗО, когда меня догнал голос Ольги:

– Сделайте анализы. Возможно, Настя все же дочь Антона. Возможно, хоть у нее жизнь сложится…

И вот теперь мы сидели в кабинете Игоря Сергеевича и ждали результатов сразу двух анализов – на ДНК и совместимость для донорства.

Я уже не ожидала чудес, слишком многое должно было совпасть – и все же молилась. Тем более что еще вчера доктор на отдельной консультации сказал мне, что химиотерапия дает положительные результаты и сейчас было бы идеальное время для проведения операции.

Я посмотрела на Антона. Выглядел он неважно. Глубокие круги под глазами свидетельствовали о недосыпе. Пока Ольги не было, забота о Насте легла на его плечи, и, судя по всему, он не высыпался, да и общая остановка нервировала.

– Ты как? – спросила я.

– Сам не знаю. Ловлю себя на мысли, что не хочу знать, чья же на самом деле дочь Настя. Моя или… – он не договорил, запнулся. – Да и не смогу я ее бросить, если Ольгу посадят, да и эту Василису тоже. У девочки ведь никого не останется тогда.

Я ничего не ответила, просто потому, что не знала, что вообще можно сказать на это.

Неожиданно дверь кабинета распахнулась столь резко, что даже впечаталась в стену.

Игорь Сергеевич буквально влетел в свой кабинет, держа в руках непрозрачный конверт и какой-то лист бумаги. Конверт он бросил на стол абсолютно небрежно, хотя и дураку понятно было, что внутри анализы ДНК. Но судя по виду доктора – это было совершенным пустяком.

– Подходит! – выпалил он, глядя на меня. – Настя подходит для Дарьи. Двадцать пять процентов! Это отличные шансы!

Внутри все замерло и оборвалось, но упасть на пол и разбиться не успело. Потому что я обрела крылья, которые заставили буквально воспарить.

Я вцепилась в руку доктора, требуя повторить.

– Ну вот же, вот! – он потряс перед моим лицом распечаткой. – Вот анализы! Девочка подходит для донорства!

– Антон! Ты слышал? – Я обернулась к бывшему, который все еще сидел на кресле с абсолютно растерянным видом. – Дашу спасут!

– Да-да, слышал, – пробормотал он. – А как же второй анализ. На ДНК?

Игорь Сергеевич смерил Данишевского взглядом.

– Вы что, еще не поняли? – спросил он. – Будь Настя не вашей дочерью, она бы вряд ли смогла подойти на роль донора. Но все же вы можете убедиться сами.

Он подошел к своему столу, взял конверт и передал его Антону.

– Вскройте. Мне же в целом все и так ясно. Тем более когда есть более важные дела. Анна, сейчас мы с вами должны подумать, когда лучше всего назначить дату операции.

– Как можно скорее, – выдохнула я, ощущая у себя в груди странное чувство, будто услышала сейчас от мужчины самые прекрасные в жизни слова.

Не новость о дорогом подарке-автомобиле, не предложение выйти замуж, не какой-то другой жизненный пустяк, который кто-то считает важным.

Я услышала надежду. Надежду на то, что моя дочь будет здорова!

Эпилог

Спустя четыре года

Данишевский нервно поправил галстук-бабочку и посмотрел на меня с улыбкой:

– Ты настоящая красавица, Аня. И это платье тебе безумно идет.

– Спасибо, – я тоже улыбалась. – Оно простое, но мне очень нравится.

– Прекрасно, – кивнул Антон. – Ты – самая красивая невеста из всех, что я когда-либо…

Он сбился, отвел взгляд. Мы оба вспомнили Олю. Прошло четыре года, а Антон так и не смог простить ее, хоть и позволял видеться с дочкой. Настя, разумеется, осталась у папы, а для ее мамы мы все вместе добились условного срока вместо настоящего наказания. Я осуждала ее, корила за многое, но и сама была не без греха – взять хотя бы нелепую поездку с Эдиком в глушь…

Тряхнув головой, вспомнила, что уже через час придется уехать на неделю, и попросила:

– Не балуй Дашу сильно. Она хоть и умеет делать эти огромные глаза, все равно должна знать меру. Ты слишком много ей позволяешь.