Обнаженное солнце

Встретиться с Кимбро ему удалось лишь днем, в парной, где они оказались в соседних кабинках.

— У них весь день для нас расписан? — спросил Джолсон посла.

— После обеда обязательный сон, а потом дается время на свободный отдых, — ответил парящийся посол. — Вы, случайно, не увлекаетесь стрельбой из лука, Габни?

— Кимбро, это моя первая любовь, — подтвердил Джолсон.

— Тут чертовски трудно найти кого-нибудь, с кем можно выйти на рубеж. Вчера я вообще был один на всей площадке.

— Даже так? — удивился Джолсон. — Мы можем поупражняться сегодня во второй половине дня. А чтобы было интересней, предлагаю за попадание в яблочко назначить премию.

— Превосходно, — согласился посол…

…Между ними и соломенной мишенью дрожал и перекатывался легкий туман. У Джолсона под теплой синей рубашкой был спрятан набор препаратов правды. Он провел зубами по зарубке на стреле и предложил.

— Может, понемногу, чтоб разогреть кровь?

Щелкнул лук Кимбро, и стрела исчезла в дымке.

— После того как увижу, что попал. — Туман почти закрыл мишень, они подошли ближе, но стрелы в мишени не оказалось. Джолсон извлек из бронзового футляра небольшую фляжку.

— Бренди?

— Что ж, — сказал Кимбро, — думаю, теперь капелька бренди не повредит. — Он взял фляжку и, отвернув крышку, сделал глоток. — А вы?

— Я ношу ее для друзей, — ответил Джолсон, пряча фляжку обратно.

Кимбро прокашлялся и вставил в лук новую стрелу.

— А как насчет “Группы А”? — вдруг неожиданно спросил Джолсон.

— Я скажу правду, — косясь на Джолсона, заявил Кимбро. — Да, я действительно взял диктостол тогда на Барафунде. А на слушании дела сказал, что в первый раз о нем слышу. Я солгал, Габни.

— Посол, известно ли вам что-нибудь о тех, кто похищает сотрудников Военного Бюро?

— Ну что ж, — сказал посол, — я передавал сведения. От таких денег не откажешься. Само собой разумеется, в Военном Бюро я знаю все ходы и выходы.

Джолсон придвинулся поближе. ЦБШ не ошиблось.

— Кому вы передаете информацию?

— Эсперанса-Сити. Окраина. Молодой человек.

— Как его зовут?

— Сын Брюстер Младший. Он артист. Не старше двадцати. Я передаю информацию Сыну Брюстеру.

— Зачем?

— Земля, Габни, — пошатываясь, ответил Кимбро.

— М-м?

— “Земля превыше всего”. Они хотят добиться, чтоб когда-нибудь Земля стала превыше всего.

— Главарь — Брюстер?

— Нет, “А”. “Группа А”. Никаких имен.

— Где находится “Группа А”?

Кимбро выпрямился, веки и ноздри его зашевелились.

— Отвык от крепких напитков. Здорово меня стукнуло.

— Пойдем домой, Кимбро, — предложил Джолсон. — Время отдыха кончилось…

Джолсон сидел в кресле типа врачебного, откинувшись назад.

Курортный косметолог Нат Хокеринг втирал мыло в жидкие седые волосы Джолсона, при этом отклоняя его голову все дальше и дальше.

— Щиплет кожу, — пожаловался Джолсон.

Хокеринг мягко положил руку ему на горло.

— Можно вам сказать два слова?

— Да.

— Отпечатки пальцев.

— Что?

— Вы проиграли. У настоящего Леонарда Габни были другие отпечатки пальцев, — сообщил Хокеринг, толстыми пальцами сдавливая Джолсону адамово яблоко. — Наш человек имеет доступ к мусору в ЦБШ. Он подобрал третий экземпляр письма в Корпус Хамелеонов, в котором их просят прислать человека для расследования дела с Военным Бюро. Мы готовились к этой встрече.

— Трипп — ваш человек? — спросил Джолсон.

— Да. Плюс старый Кимбро, — пояснил Хокеринг, свободной рукой отводя цепляющиеся пальцы Джолсона. — А сейчас я вас, мистер лже-Габни, задушу. И утоплю в бассейне с грязью.

Джолсон сконцентрировался. Его шея начала расти и вытянулась сантиметров на двадцать, становясь все тоньше и ускользая из рук Хокеринга. Удлинив пальцы, Джолсон ткнул ими здоровяку в глаза.

Тренировка в Корпусе Хамелеонов дает некоторые преимущества. Джолсон сжался, стал сантиметров на тридцать меньше и пулей выскочил из кресла. У фена он затормозил, поднял его за металлическую стойку и с силой ударил Хокеринга сушильным колпаком по голове…

В своем синем тренировочном костюме Джолсон выскочил в коридор и смешался с отдыхающими. Дойдя до выхода, он выскользнул из главного корпуса и побежал через парк, надеясь найти на стоянке катер.

Вдруг он услышал, как кто-то выкрикивает ему числа. Свесив лестницу, в сумеречном небе покачивался катер с личным номером.

— Кто это? — заорал Джолсон.

— Я, Дженнифер Харк. Поднимайтесь быстрее.

— Проклятье, — выругался Джолсон и, прыгнув, уцепился за лестницу. — Я просил тебя не вмешиваться, — сказал он, забравшись в маленькую кабину.

— Вы же его сжали.

— Что сжал? — спросил он, усаживаясь в кресло для пассажиров.

— Абрикос, — ответила Дженнифер, ведя катер в сторону от Непенте. — Он передал сигнал тревоги добрых три часа назад. Я вылетела, чтобы вас выручить.

Спрашивать, как она собиралась это сделать, Джолсон не стал.

— Я этой штуки не касался. Скорее всего это они днем обыскивали мои вещи и пошалили с ним.

— Вам удалось допросить посла Кимбро?

Они летели по направлению к Эсперанса-Сити, и далеко внизу сверкали пестрые огни кладбищ.

— Конечно, — ответил Джолсон.

Он сообщил девушке о Триппе и Хокеринге и рассказал, что ему удалось выкачать из посла.