Обнаженные розы

-Ничто не может вам здесь угрожать. Ничто и никто.-убедительно и настоятельно говорил Стас.- Вы с нами. Здесь сотня с лишним вооруженных мужчин, опытных оперативников! Вы слышите?! Слушайте мои слова! Вы в полной безопасности, Рапопорт.... Вот так... Тише...

Женщина успокоилась, обмякла в руках стоящего рядом Домбровского. И сейчас тихо хныкала ему в предплечье.

Стас, в который раз поражался в каком ужасе перед Демидом Хазином пребывают те, кто его знал.

Корнилов посмотрел на снимок, в папке. Или тех, кто его знает.

В допросную неожиданно ворвался Арцеулов.

Стас и Коля оглянулись на него.

Корнилов, ещё до того, как Сеня открыл рот, понял, что что-то произошло.

Арсений был встревожен и возбужден.

-Стас! Мы потеряли связь с телефонами Збруевых!

-Что?-тихо спросил Корнилов.

-Мобильные телефоны дочерей Збруева перестали подавать сигналы!-громче произнёс Арсений.

Домбровский медленно перевёл взгляд на Стаса. А Корнилов в свою очередь посмотрел на фотографию, которая вызвала столь бурную реакцию и ужас Анжелы Рапопорт.

Со снимка безмятежно, и даже смущенно улыбался Виталий Доронин. Оператор телеканала. Или... Или коварное чудовище, сумевшее каким-то образом перехитрить всех вокруг.

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Суббота, 21 июня, поздняя ночь.

Фотография дрожала в моих руках.

Я ничего не могла с собой сделать. Едва только Стас дал мне в руки этот снимок, я физически ощутила исходившие от него импульсы воспоминаний.

Злых, радостных, злорадных и кровавых воспоминаний.

Эта фотография, она была, как своеобразная клетка для стаи опасных, ядовитых змей!

И эти змеи сейчас ощутимо рвались наружу, шипели, показывали клыки, неистово и нетерпеливо извивались.

Они стремились вырваться наружу. Они были воплощением свершенного зла, совершенных убийств и испытанных от этого наслаждений.

Фотография смущенно улыбающегося парня неожиданно стала очень тяжелой. Как будто внезапно стала металлической.

Я поспешно положила её на стол. Закрыла глаза. Нервно вздохнула.

Кровь стучала на висках, гремели гулкие удары сердца в груди.

Воздух в кабинете стал сухим и студеным.

Все четверо мужчин, Стас, Арсений, Коля и Аспирин смотрели на меня.

Они ждали. Ждали и надеялись. А Сеня, кажется ещё и просил, просил, чтобы я смогла, чтобы узнала, чтобы... Чтобы я помогла им.

-Ника.-Стас тронул меня за руку.-Если не можешь... Не надо. Никто здесь не может тебя заставлять. И не будет.

Аспирин прокашлялся.

-Но было бы лучше, если бы ты всё-таки что-то... увидела, девочка.

Стас, закрыл глаза, вздохнул. Оглянулся на генерала.

-Ника и так помогала нам везде, где могла. И даже собственной жизнью рисковала!-сдержанно проговорил Корнилов.

-Я помню об этом, Стас.-голос Аспирина похолодел, в нём послышались рокочущие нотки.-И не забуду. Но сейчас... В опасности три девушки. Три жизни, могут быть сегодня ночью потеряны Стас! Ника должна...

-Она ничего не кому не должна, товарищ генерал!-Стас перебил генерала и посмотрел тому в глаза.

Домбровский и Арцеулов с беспокойством переводили взгляд с майора на генерала.

Я вздохнула.

У меня кружилась голова, и заметно начинало мутить.

Я ощущала, как у меня поднимается жар. Становиться душно и тяжело дышать.

Я взяла фотографию.

-Ника...-Стас забеспокоился.

-Всё хорошо, Стас.-проговорила я и выдавила скупую улыбку.-Всё в порядке...

Я положила снимок себе на колени. Нервно, тяжело сглотнула и сосредоточилась.

Закрыв глаза, я с трудом проглотила комок в горле.

Я чувствовала напряженные и внимательные взгляды всех четырех мужчин.

Снимок у меня на коленях вздрогнул, казалось парень на фотографии шевельнулся.

Я почувствовала, как проваливаюсь куда-то глубоко. Меня утягивало вниз, как в трясину.

... Темнота. Плеск воды.

-Ай! Дёма! Не брызгайся!-какая-то женщина засмеялась.

У неё был красивый смех и мелодичный голос.

Я увидела их.

Она сидела на краю ванной, в домашнем платье.

У нее были закатаны рукава.

Она улыбалась и помогала ему мыться. Мальчишка в ванной, с мокрыми волосами счастливо улыбался и плескался.

Он сидел в воде почти по грудь.

Белая, пузырчатая пена буграми и горками вздымались над водой в ванне, покачивалась в ней. Кусочки пены повисли на кафельной стене. Часть прилипла к волосам мальчика и его матери.

Я смотрела, как Мария Хазина с радостной, умиленной улыбкой купает своего сыночка.

Не знаю, как она ведет с ним в другое время, но здесь сейчас, она окружала его такой нежной и трепетной заботой, что я невольно устыдилась того, что говорила о ней прежде.

-Мама, давай покупаем их! Давай покупаем! Я хочу увидеть, как они купаются!

Мария в ответ загадочно улыбнулась.

-Хорошо.-наконец сказала мать Демида.-Сиди тихо, я сейчас...

Она поднялась, вышла. Маленький Демид, тут ему было, наверное, не больше пяти, что-то фантазировал себе.

Издавал не понятные звуки, играл, тихо плескался.

Открылась дверь ванной.

Мария принесла кукол. Трёх кукол.

Демид тут же радостно захлопал в ладоши.

-Раздень их! Раздень их!-мальчишка хлопать в ладоши,-Давай! Я хочу, чтобы они купались!

Мария сняла с кукол их миниатюрные платья. И поместила игрушки в воду. Демид радостно, довольно захихикал.