Обнаженные розы

Я силилась увидеть того, кто стоял на пороге. Но Яна тут же взяла у него из рук окровавленного котенка.

-Боже, бедненький...-чуть не плача проговорила она.-Как же его так?! Господи...

Глаза замылило слезами. Котенка было жаль. Грудь сдавило горькой печалью и ужасом.

-Да какой-то козел... задний ход дал и...

Да подними ты взгляд! Яна! Посмотри на него! Посмотри в ему в лицо!

Если бы я могла, я бы проорала ей это в лицо.

Посмотри! Посмотри! Ну, чёрт возьми! Ну, пожалуйста... Давай!

Она не посмотрела. Не успела.

Я вскрикнула, когда что-то укололо меня в шею.

-Вы что...-но слова мои запутались, слились, стали неразборчивыми.

Окровавленный котенок выпал из моих рук. С глухим стуком ударился о пол.

Ноги подкосились, тело налилось тяжестью, сознание начало меркнуть.

Уже лежа на полу, когда мои веки смыкались я смотрела на его кроссовки.

Он присел возле меня и что-то делал. Я чувствовала, что он связывает меня.

Я не могла кричать. У меня не было голоса. Не было сил.

Я не могла пошевелить даже мизинцем. Мне и моргнуть было тяжело.

Когда он взял меня на руки, я, уже теряя сознание, заметила на его левом запястье выжженное клеймо.

Бугрящийся, уродливый ожог был в виде цветка с пятью лепестками.

Я открыла глаза...

Я сидела на полу, в комнате Яны Долгобродовой.

Меня колотила дрожь. Я нервно сглатывала.

Возле меня медленно опустился на колено Стас.

-Ника?-он коснулся моего колена.-Как ты?..

Я посмотрела на него.

-Что ты увидела?-спросил он.

Я снова нервно, тяжело сглотнула. Обхватила себя руками.

Тело противно знобило. Дыхание царапало горло. На висках болезненно пульсировала кровь, а затылок наливался тягучей, неприятной тяжестью.

-Ника, что ты делаешь?-с подозрением спросил Стас.

Он встал рядом со мной.

Я присела возле стола Яны Долгобродовой. Наклонилась в бок, протянула руку и открыла тайничок хозяйки этой комнаты.

Я нащупала рукой твердую обложку альбома и вынула его на свет.

Он был превосходен. Обложка была сиреневая, фактурная на ощупь и оттесненным названием: «Эскизы наших эмоций».

-Что это?-быстро спросил Стас.

-Подарок.-ответила я и прижала коллаж к груди.

-Подарок? Кому?-спросил Стас.

-Её матери.-я качнула головой в сторону двери.

Стас помолчал. Я тоже ничего не говорила. Говорить не хотелось.

-Мне можно его посмотреть?

-Там ничего нет.-ответила я, глядя вниз, перед собой.

Стас вздохнул.

-Поверю тебе...

-Спасибо.

Я оглянулась на дверь комнаты.

-Нужно посмотреть её снимки с последнего праздника Дня города.

-Ника, это было почти год назад... Ты уверена?

Я молча кивнула.

-Он был там.

Стас смотрел на меня. Я подняла взгляд. Увидела, что он шокирован. Хотя и сдерживает эмоции.

-Да.-кивнула я.-Ты был прав, Стас. Он не хаотичен. Он выбирает их.

-Заблаговременно.-кивнул Корнилов и с сожалением покачал головой.-Расчетливый.

-Не хвали его.-я покачала головой и попросила.-Пожалуйста, не надо.

Я вышла из комнаты, чувствуя на спине задумчивый, досадливый взгляд Стаса.

Сидевшие в соседней комнате родители Яны оба встали, когда я открыла дверь и переступила порог.

Я посмотрела на них.

Отец Яны, держит жену за плечи. Женщина с мольбой и страхом смотрит на меня.

-Ну? Ну, что? Что там? Что?... Что вы узнали?

-Кристина...-попытался успокоить жену отец Яны.

-Что вы нашли?!-слезно вопросила несчастная женщина.

Я подошла к ней, протянула альбом.

-Вот.-я тяжело сглотнула.-Это подарок.

-Что?-мать Яны трясущимися руками взяла у меня альбом в твёрдой обложке.-К-какой п-подарок... От... кого?

Они оба смотрели на меня с тревогой и бессильной, горькой надеждой.

Я тяжело сглотнула. Мне показалось кто-то сжал моё сердце в кулаке.

В глазах этих людей я увидела бесконечную, бездонную боль тяжелой утраты.

Иссушающее горе снедало их обоих, очерняя печалью душу, жизнь и мысли.

Мать Яны раскрыла альбом и задохнулась от рыданий.

Она прижала левую руку ко рту. Зажмурила глаза.

По её щекам заструились слёзы.

Отец Яны тоже схватился за альбом.

Они рассматривали подарок от дочери, с голодной, взволнованной жадностью.

Они оба вцепились в ту последнюю частицу добра, что оставила им их родная дочь.

Они держали альбом, прижимаясь друг к друг, плача и разглядывая сделанные Яной коллажи.

Последнее, что осталось от их дочери. То, что она сделала сама. То, во что вложила душу, сердце и свою любовь.

Я тихо, молча вышла из комнаты, и столь же тихо закрыла за собой дверь.

Стас ждал меня в прихожей.

Мы ушли тихо. Не задавая вопросов. Не прощаясь.

Через пару минут мы уже ехали в его машине по широкому проспекту.

Я уныло смотрела в окно.

Настроение было дерьмовое. Я только, что закончила пересказывать Стасу свое видение.

Корнилов оживился, услышав про клеймо на левой руке.

Это важная, и очень заметная примета.

На душе тлел тяжелый осадок от увиденного и пережитого.

Горло сдавливал болезненный комок.

Стас хотел, что-то спросить, но у него внезапно зазвонил телефон.

-Извини.-пробормотал он.

Я молча кивнула.

Он взял трубку.

-Да? Что?.. Отлично... Спасибо, Костян. С меня причитается. Он сопротивлялся? О-о... рад это слышать. Ну, только вы там не перестарайтесь. Ладно? Чтобы потом его адвокат не сказал, что вы из него признания выбивали. Да, добро. Давай.