Обнаженные тайны. Он знает про нее почти все… кроме самого главного

– Как только мне исполнилось четыре года, моя мать начала записывать меня на конкурсы красоты. У нее было очень много «пунктиков», и одним из них был обязательный двенадцатичасовой сон. От этого я должна была стать еще свежее и красивее.

– И что она делала? – спрашивает он мягким и участливым голосом. Несмотря на тон, я чувствую, что он четко держит и направляет нить разговора.

– В районе семи вечера она выключала свет в моей комнате и заставляла ложиться спать. Естественно, в это время я еще совсем не чувствовала усталости, поэтому доставала фонарик и играла со своими плюшевыми игрушками. Когда я повзрослела, то читала. Мать неоднократно ловила меня за этим занятием.

Дэмиен не произносит ни слова, но я чувствую, что он меня внимательно слушает и ждет продолжения.

– Она начала обыскивать мою комнату и отбирать фонарик. Потом перевела меня в другую спальню, где не было окон, потому что где-то прочитала, что освещение на улице мешает спокойному сну. После этого я оказалась в полной темноте. – Я облизываю пересохшие губы и продолжаю: – Затем она начала запирать меня снаружи. И с помощью электрика перенесла выключатель света за пределы комнаты.

– А твой отец что думал по этому поводу? – спрашивает Старк, и в его голосе я улавливаю нотки раздражения.

– Я не знаю своего отца. Они развелись с матерью, когда я была совсем маленькой. Сейчас он живет где-то в Европе.

– Форменная сука, – произносит Дэмиен, словно сплевывает.

– Моя сестра пыталась помочь, – продолжаю я и улыбаюсь при мысли об Эшли. Я вспоминаю о том, как сестренка светила в щель под дверью моей спальни фонариком и читала мне из коридора книжки, чтобы я могла спокойно заснуть. Впрочем, мать узнала об этом и все это запретила.

– А твоей сестре разве не надо было спать так же долго, как и тебе?

– Она редко побеждала на конкурсах красоты, поэтому мать через некоторое время перестала записывать ее как участницу. У Эшли появилось свободное время, а вместе с ним и нормальная жизнь. Я завидовала сестре: она родилась не такой красивой, как я.

Я завидовала сестре: она родилась не такой красивой, как я.

Но потом Эшли покончила жизнь самоубийством.

– Знаешь, я больше не хочу говорить на эту тему. Поговорим лучше о Дэмиене Старке. Это ты сделал фотографии, которые висят у тебя в офисе?

– Э-э-э-э. На самом деле нет. Я подобрал фотографии, которые отражают мои увлечения. А снял их местный фотограф из Санта-Моники.

– Он настоящий профессионал. Очень хорошо играет на контрастах и с перспективой.

– Согласен. Но мне приятно, что ты заподозрила в авторстве меня.

– Значит, на фотографиях изображены твои хобби? Там был океан, горы и лес. Соответственно, тебе нравится плавать под парусом или купаться, может быть, горные лыжи и велосипед.

– Неплохо. В океане я люблю заниматься дайвингом, а в лесу гулять. А у вас какие хобби, мисс Фэрчайлд?

– Все перечисленные, только вот я никогда не занималась дайвингом. В Техасе для этого не так много возможностей.

– В Калифорнии с этим прекрасно, – говорит он, – но я не люблю нырять в гидрокостюме. Мне больше нравятся теплые воды Карибского бассейна. – Потом он показывает в окно пальцем и произносит: – Вот.

Я вижу, что внизу под нами Санта-Барбара.

– Мы скоро будем садиться, так что поторопись, если хочешь попробовать поуправлять самолетом.

– Что?! – с ужасом спрашиваю его я. – Что ты сказал?

– Это очень просто, – с этими словами он кладет мои руки на штурвал, а свои засовывает в карманы брюк.

– Черт возьми, Старк! – кричу я. – Что ты делаешь? Как мне этой штукой управлять?!

– У тебя все прекрасно получается, – уверяет меня он. – Держи самолет ровно. Давишь вниз – и самолет будет снижаться, потянешь на себя, и он будет набирать высоту. Только без резких движений, и все будет отлично. Попробуй.

Я медленно двигаю рукой и кричу от восторга, потому что самолет слушается моей команды.

– Мне нравится твоя реакция, – говорит Дэмиен. – Я хотел бы услышать такие крики восторга на земле. – Он прикасается большим пальцем руки к моей щеке и нежно ее ласкает. На этот раз я стараюсь не издавать ни звука и молчу как рыба. – Вот так, детка, а теперь выровняй самолет.

Он легким движением гладит мою шею и кладет руку мне на плечо.

– Отлично.

Мое сердце бьется, а дыхание частое.

– Бог ты мой, – говорю я, – подумать только, я управляю самолетом.

– Да, – говорит он, – и надеюсь, что не в последний раз.

Мы – единственные посетители ресторана Pearl Hotel на Банк-стрит в Санта-Барбаре. Отель расположен неподалеку от моря, и с террасы мы видим пирс пристани Стирнс. Я потягиваю шоколадный мартини и наслаждаюсь чувством сытости после хорошего обеда из сырых устриц и жареной красной рыбы.

– Потрясающее место, – говорю я Дэмиену, – как ты его нашел?

– Очень просто, – отвечает он, – оно мое, я его купил.

На этот раз я не очень удивлена.

– Мистер Старк, иногда мне кажется, что еще нет того, что вы бы не купили.

Он берет меня за руку:

– Сейчас все, о чем я мечтаю, находится вот здесь, рядом со мной.

Я делаю глоток мартини, чтобы скрыть свою реакцию.