Обнаженный любовник

— В ночь, когда он ушел… мы поругались. Я сорвалась. Я сказала ему, что он должен найти работу и съехать. Он кричал в ответ. Это было ужасно. — Она покачала головой, хотя не знала, смотрит ли на нее Сэвидж. — Роджер не вернулся. Прошло две недели, может, три. Не помню точно. Я пыталась найти его. Постоянно названивала на мобильный. Ходила по домам его друзей. Никто не знал, куда он пропал. Потом, в одну ночь я работала здесь и… он вошел через главную дверь. Он был весь… кровь шла из стольких ран, не счесть, и он выглядел так, словно не ел с тех пор, как ушел. Я бросилась к нему, и Роджер умер у меня на руках. — Мэй потерла слезившиеся глаза. — Я не знала, что произошло с ним, что мне делать. Я позвонила Талле. У меня никого не осталось, голова совсем не работала. Я рассказала ей все, и когда смогла успокоиться, она молчала в трубку, было так тихо… я думала, она отбила звонок. А потом она произнесла те слова…

— Книга, — выдавил Сэвидж.

Мэй из ванной посмотрела на него.

— Книга.

— Мэй, так нельзя. Ты не представляешь, что хочешь сделать.

— Но ты считаешь нормальным продление жизни Таллы, — прошептала она горько.

— Я такого не говорил.

Мэй вскинула руку.

— Роджер — все, что у меня осталось.

— То же самое ты сказала о Талле.

— Мы серьезно собираемся обсуждать, как мало людей в моей жизни? Да ладно? — Мэй собрала пустые пакеты из-подо льда, разбросанные вокруг нее. Но больше ничего не сделала. — Я не могу отступиться. Ты не поймешь. Это… это моя вина. Я отпустила его из этого дома в руки того, кто запытал его до смерти, он умер от ран.

Сэвидж выругался.

— Он уехал потому, что так решил, Мэй. Это могло произойти в любую другую ночь…

— Не притворяйся, будто знаешь нас.

— А ты не делай вид, будто то, что ты творишь — нормально.

— Под этим льдом мой брат, — выдавила она.

— Это — мертвый мужчина, — ответил Сэвидж. — При жизни он был твоим братом, но не сейчас.

Мэй резко выдохнула.

— Как ты можешь так говорить?!

— Потому что это правда.

— Прекрати. — Она зажмурилась. — Хватит.

Когда она снова подняла веки, Сэвидж был рядом с ней, и когда она отшатнулась, он взял ее за руку.

— Прошу, — сказал он. — Не делай это с ним. Если любишь его, не делай…

— Что, не возвращать его? Это неправильно!

Сэвидж проглотил ком, и его голос едва был слышим:

— Оставь его в Забвении, умоляю. Последствия того не стоят.

Полуночно-синий взгляд впился в нее, и выражение его лица было настолько напряженным, что Мэй знала, дело не только в том, что он думает о ее благополучии.

— Что ты умалчиваешь? — требовательно спросила она.

— Я слышал, что слухи не врут…

— Чепуха. Что тебе известно? И не лги мне.

Сэвидж разорвал зрительный контакт и рухнул на задницу. Он смотрел на Роджера и лед и продолжал молчать.

Когда он заговорил, то его голос, выражение его лица выглядели затравленно.

— Я только знаю, что нам не положено жить вечно…

— Я не хочу для него бессмертия, черт возьми! Я просто хочу вернуть его…

— Считаешь, что ты здесь ставишь условия? Искренне веришь, что устанавливаешь правила? Ты играешь с основами смертности и мироздания.

— К черту смертность! Роджера обокрали! И я это исправлю, даже если это будет стоить мне жизни!

Глава 37

Сэвидж лишь однажды за свою жизнь испытывал столь ошеломляющую слепоту, меняющую все вокруг. И не то, чтобы Мэй солгала ему. Он просто не понимал ее скрытых мотивов. И просто принял ее слова за чистую монету и перешел к другим проблемам.

Например, к сексуальному влечению к ней.

Забавно, как оно стерло все остальное.

— У меня нет другого выбора, — заявила Мэй.

— Ты ошибаешься. — Он покачал головой. — Смерть — это не что-то ужасное.

— Как ты можешь такое говорить? Роджеру было всего семьдесят лет. Его преступно обокрали.

— Но если ты веришь в Забвение…

— Ты хочешь сказать мне, что мои отец и мамэн, которые не особо ладили, когда жили под этой крышей, сейчас наслаждаются идеальными отношениями на небе? Я тебя умоляю. Я соглашалась с теорией про Забвение, пока не сложила два плюс два касательно людей, которые предположительно там оказались. И вечность с так называемыми любимыми — всего лишь сказка, которую нам скармливают, чтобы мы не сходили с ума в ситуациях вроде моей… и да, я понимаю, что схожу с ума. Но ты не знаешь, каково это…

— Я тоже потерял единственного близкого мне человека. Поэтому я прекрасно понимаю, как ты себя чувствуешь.

Это заставило его женщину замолчать.

Не то, чтобы она была его.

— Что случилось? — спросила Мэй мягче.

— Это произошло еще в Старом Свете. — Сэвидж потер лицо. — Она была под моей ответственностью, моя двоюродная сестра. Я отвечал за нее. Я был ее единственным близким, ее защитником…

Когда он не продолжил, Мэй подалась вперед.

— А ты… ты потерял ее.

— Я подвел ее. Ужасно. Ее забрал у меня аристократ. И потом… над ней надругались. — Сэвидж направил на нее жесткий взгляд. — Так что да, я знаю, каково это… и это также на моей совести.

В глазах Мэй засияли слезы, ее лицо излучало сострадание.

— Поэтому тебе не нравится смотреть на себя.

— Нет, — ответил он мрачно. — Поэтому я ненавижу смотреть на себя.