Обними меня на рассвете (ЛП)

Шок поколебался.

— Может быть, задержка?

— Меня сломило мгновенно. Отключились все рациональные мысли от мозга и всего остального тела. Инстинкт взял верх, и только моя пара могла это сделать. Если ты ничего этого не чувствуешь, то она тоже не была парой твоего сердца.

Не дожидаясь ответа, Лукан телепортировался обратно в дом, который делил с Анкой уже более ста лет. Когда он приземлился в середине фойе, Кейден и Сидни бросились в комнату.

Его невестка в ужасе ахнула, увидев обмякшую Анку, уставившуюся на нее широко раскрытыми карими глазами.

— Боже, — прошептал его брат. — Она…

— Нет. Я не позволю, черт возьми. Сидни, приготовь немного еды. Через тридцать минут чтобы все было готово. Кейден, сделай ей горячий душ. Сейчас я ее подготовлю.

Оба молча кивнули. Сидни поспешила на кухню, и Лукан услышал, как она роется в холодильнике. Кейден взбежал по лестнице в рекордное время. Вода стекала по стеклянным стенам душевой кабины, когда Лукан вошел в дверь хозяйской спальни. Направляясь к выходу, он прошел мимо брата. Они обменялись торжественными взглядами, прежде чем Кейден, ободряюще кивнув, похлопал его по плечу и ушел. В этот момент Лукан понял, что младший брат будет рядом с ним, несмотря ни на что, в любом случае, в чем бы он ни нуждался.

В ту же секунду, как дверь закрылась, Лукан одним щелчком пальцев разделся, затем сорвал покрывавшую Анку простыню и отнес ее обмякшее тело под горячий душ, благодарный за обжигающую воду на ее холодной коже.

Как, черт возьми, это сделать? Как разбудить ее настолько, чтобы она почувствовала удовольствие, чтобы довести ее тело до оргазма, который ей понадобится, чтобы они обменялись полной дозой энергии? Или это истощит ее силы? Удерживал ли он ее через свое собственное освобождение и надежду, которые позволили бы ей открыть глаза и принять все остальное, в чем она нуждалась? Время помогло бы ему понять это, но у него не было ни малейшего повода для размышлений или споров.

Черт возьми, он никогда в жизни не чувствовал себя менее сексуальным, чем сейчас.

Проглотив панику и беспокойство, он инстинктивно сделал выбор. Если она чувствовала себя брошенной на произвол судьбы во время разрыва пары, то теперь он не оставит ее в покое. Но она была не в том состоянии, чтобы дать ему хоть каплю энергии.

Усевшись на кафельную скамью в душе, он усадил Анку к себе на колени, лицом к себе и верхом, а затем прижал ее к своей груди. Горячие брызги ударили ей в спину, и ее кожа слегка потеплела. Он молился, чтобы это удержало ее от полного истощения. Все остальное зависело от него — и от ее стремления жить.

Он быстро взял свой член в руку и погладил, поглаживая пальцами чувствительную головку, заставляя себя затвердеть, пока говорил с Анкой.

— Любовь моя, я здесь. Пожалуйста, возьми от меня энергию. Только не сдавайся. Только не уходи. Я всегда буду рядом. Я сделаю все, что потребуется, чтобы доказать тебе это.

Никакого ответа — ни от нее, ни от его члена. Черт. Он должен был добраться до нее. Она заслужила все, что он мог ей дать.

Анка вела себя мужественно, потому что была храброй. Черт возьми, она отправилась на встречу с Морганной одна и, вероятно, все еще страдала от последствий заклинания. Но под своими барьерами Анка была хрупкой и испуганной. Месть и независимость — она уже несколько месяцев пыталась маршировать под эти барабаны. Теперь они обеспечивали ритм ее жизни, но по природе своей Анка была склонна отдавать. Она сдалась — сама себе, своему доверию, своей любви. Без спутника жизни ей не с кем было делить себя. Возможно, Анка в чем-то и изменилась. С другой стороны, она все еще была ведьмой, которая хотела принадлежать, которая хотела быть любимой. Вполне логично, что она все еще хотела отдать свое сердце и свое будущее мужчине, который будет любить ее вечно.

Ей нужно было знать, что он и есть тот самый человек.

Лукан взял ее лицо в ладони и нежно поцеловал в губы:

— Стань частью меня, как я стану частью тебя. И с этих пор, я обещаю себе и тебе, каждый день, что мы разделим, я буду честен, добр и искренен. Если это то, что ты ищешь, прими мою Клятву. С этого момента для меня есть только ты.

Анка вздрогнула и ахнула. Надежда сжала его сердце.

— Для меня никогда не существовало никого, кроме тебя, любовь моя. Открой глаза. Позволь мне доказать это.

Она всхлипнула, изо всех сил стараясь подчиниться. Ожидание было любовницей, дразнящей его, пока он задерживал дыхание. Но в конце концов Анка в изнеможении снова повалилась ему на грудь.

Его настроение опустилось… вместе с членом.

Гневные слезы угрожали пролиться. Ему хотелось ударить кого-нибудь кулаком. Проклятия. Разбить стекло и снести стены. Лукан сдержал гнев. Он чертовски не хотел сдаваться. Она вернулась от Матиаса, от Морганны. Она нуждалась в нем сейчас. Он не собирался отпускать ее.