Обними меня на рассвете (ЛП)

Лукан сосредоточился на своей фантазии, в которой Анка сидела у него на коленях, а лунный свет играл на ее розовой коже. В этом видении она услышала его зов и открыла свои сияющие глаза, чтобы улыбнуться ему, чтобы соединиться с ним, а затем открыла свой рот и свои бедра ему. Яркое изображение стремительно разливало кровь по его телу. Он мгновенно стал твердым, как железо, и смог достаточно быстро протолкнуться внутрь Анки. Ему нужно было почувствовать, как его возлюбленная сжимает его во всей своей плотной, захватывающей красе.

Лукан расположил ее безвольное тело над собой, лепестки ее промежности раскрылись, когда он провел по ним головкой члена. Он зашипел от огненной линии удовольствия, проносящейся вниз по его телу, обхватив ладонями ее лицо и прижавшись губами к ее губам. Ее прохладные губы не остановили его. «Анка вернется ко мне, клянусь Богом». Так или иначе, он восстановит ее. Если бы ему пришлось изнурять и истощать себя, чтобы наполнить ее всей своей энергией, заверить ее каждым своим словом и вздохом, что он никогда больше не оставит ее одну, чего бы это ни стоило, он бы это сделал.

Жадно пожирая ее губы, он завладел ее телом, глубоко вдавливаясь в нее, чувствуя, как ее плоть растягивается, чтобы принять его. Черт побери… он застонал, когда скользнул внутрь до упора, и она приветственно сжала его.

Теперь каждое прикосновение было откровением. Анка не двигалась вместе с ним, но ее учащенное дыхание, ее податливая плоть говорили, что она чувствует их связь так же сильно, как и он. Возможно, у нее еще не было сил быть с ним физически, но мысленно? Они были слиты воедино. Она чувствовала все, что он делал.

Анка судорожно вздохнула у его рта, когда он приподнял свои бедра вверх, погружаясь все глубже в ее тело, когда снова и снова касался ее губ своими.

— Ты не одна, любовь моя. Чувствуешь меня? Возьми меня. Мы будем сражаться.

Она вздохнула в ответ на его поцелуй и наклонилась, поморщившись, пока не вывернула одну руку и не закинула ее ему на плечо. Анка тянулась к нему, желала его! Он еще быстрее вошел в нее.

— Вот так, любовь моя. Двигайся со мной, сколько сможешь. Я здесь. Я никуда не собираюсь уходить. Черт, ты так хорошо ощущаешься.

Мягкая хватка ее складочек сомкнулась вокруг него и с каждым мгновением становилась все более скользкой, скручивая все его тело в бурлящую потребность, которую, как он знал, могла удовлетворить только Анка. Лукан отбросил в сторону все, кроме парящего наслаждения, покалывания, поднимающегося вверх по его телу, тяжелой боли, обжигающей его яйца. Он нежно положил ее голову себе на плечо, затем схватил ее за зад, как одержимый, и глубоко вошел в ее тело, кряхтя при каждом толчке вверх. Черт побери, он должен был отдать ей всю свою энергию, чтобы она открыла глаза и снова стала его.

Ее пышные груди соблазнительно покачивались у его груди. Он поднес один из напряженных пиков к своему рту и сильно пососал, обвивая тот языком, покусывая зубами, когда снова вошел в ее плотную киску.

Анка выгнулась дугой. Все больше ее великолепной плоти заполняло его рот, и он жадно сосал ее, прежде чем перейти к другой и сделать то же самое. Раскаленное добела желание опалило его. Пот присоединился к теплой воде, стекающей по его лицу. Он стонал с каждым грубым вздохом, все глубже входя в нее.

Она сумела поднять другую руку и обвить его шею, а затем тихо застонала:

— Лу…кан.

— Да, любовь моя. Будь со мной. Чувствуй меня. Я дам все, что тебе нужно.

— Так… устала.

— Я знаю. Скоро ты почувствуешь себя лучше. Не сдавайся.

— Все горит.

Остатки заклинания Морганы?

— Ты нуждаешься во мне?

Она издала звук, который он принял за согласие, когда с ревом вошел в ее тугую, истекающую киску. Экстаз растекался, как густой зыбучий песок. Он засасывал его, царапая по спине, чтобы собраться у основания позвоночника. Покалывание скапливалось там, кипятилось. Все внутри него напряглось, заставляя его трахать ее быстрее. Он не мог, черт возьми, дышать, когда желание расплющило его в лепешку. В ушах у него стучало сердце. Единственным другим звуком, который он слышал поверх этого, было грубое вколачивание с каждым толчком в ее набухшую киску.

Черт, как же он скучал по ней, по занятиям любовью в их доме. Теперь он был чертовски рад, что ему ни разу не удалось привести в эту комнату другую женщину, чтобы попытаться изгнать призрак Анки, преследующий его душу. Это пространство принадлежало им и той любви, которую они всегда будут разделять, что бы ни случилось и сколько бы времени ни прошло. Вечность в конце концов разрушит все, но Лукан поклялся, что даже она не сможет разрушить эту любовь.

После сегодняшнего дня она всегда будет здесь, рядом с ним ночью, первым лицом, которое он увидит каждые утро и день. Губами, которые он целовал. Женщиной, которую он держал. Они будут жить и любить вечно.