Обними. Поклянись. Останься

Да уж, задала я ему задачку. И то, как Глеб почесал затылок, служило тому подтверждением. За два года Глеб не раз выручал меня, сооружая на голове Вари причудливые прически. Но тогда он делал это не задумываясь, просто в садик, где никто ни на кого не смотрел в целом. А тут первое сентября. Ответственный день. И пускай в прошлом году Глеб уже прошел боевое крещение с сыном, с Варей он нервничал не меньше.

— Супер, пап! — запрыгала Варя, хлопая в ладоши, когда Глеб перевязал хвостики пышными бантами. И так легко у неё всегда получалось это «пап», что у меня на глаза навернулись слёзы. Вроде, и не впервые, должна была привыкнуть. Вон, Глеб с первого раза, ещё два года назад принял свое отцовство без лишних возражений. Это я всё никак не могла успокоиться.

Игната, например, такие моменты раздражали. А Глеб молодец, никаких возражений и недовольных рож. После того похищения между ними словно невидимая нить протянулась. Я видела, как Глеб относился к Саше. Он в нем души не чаял и был готов на всё ради сына. Так вот, к Варе он относился аналогично.

Варя с такой легкостью приняла Глеба, будто он всегда был в наших жизнях. Хотя… Она сразу к нему потянулась, ещё в ту зимнюю ночь, когда выведала у него имя.

От этих воспоминай прыснула со смеху, вспомнив, как Глеб ответил, что он просто Глеб, без всяких уменьшительных и ласкательных. Такой серьёзный тогда был. Холодный, неприступный, отстраненный. Прям Снежный король. Да и сейчас, если честно, не изменился. Бывало, и холодом мог обдать, и строгостью пригрузить. Но эти качества не были продиктованы изнутри. Они скорее шли от внешних раздражителей: основательный переезд в Александровку, обустройство жизни на новом месте, вечные проблемы на работе.

Ни Глеб, ни я и представить не могли, что всё так сложиться и придется осесть именно в этом городе. Ведь мы рассматривали его как временное пристанище. А потом… история с Игнатом, похищение Вари, убийства… В общем, именно Александровка стала нашим пристанищем, скрыв от жестокости сего мира. Даже после свадьбы я продолжила работать с Анжелой из-за выгодного соседства магазина с квартирой, а Глеб, восстановив свои прежние документы, устроился в одном из местных горгазов, возглавив службу безопасности.

Я часто вспоминала слова его бывшей, когда она предупреждала меня держаться от него подальше. Я сравнивала Глеба с её слов с тем мужчиной, что готов был пожертвовать собственной жизнью ради спасения чужого ребёнка и абсолютно с ней не соглашалась.

Возможно, для неё Глеб и был отрицательным персонажем, не желающим понять её внутренний мир, но лично я ни разу не заметила к себе завышенных требований. У него было только одно требование — любить его настолько сильно, насколько сильно любил он в ответ. И если это чувство шло от всего сердца, если душило его в своих объятиях, не позволяя ни на миг усомниться в своей силе, тогда и отдача была соответствующая.

Он носил на руках и меня, и дочь. А когда узнал, что станет отцом, каждое утро встречал с приветствия малыша. Глеб всячески пытался начать всё с нуля, стараясь не зацикливаться на совершенных в прошлом ошибках, и мы старались со всех сил, чтобы помочь ему в этом.

А ещё я заметила, что Глеб всё делал от души. Если кого-то ненавидел, то питал это чувство всем нутром. Если смеялся, то не только губами, но и каждой черточкой на лице, да так, что невольно начинали смеяться все вокруг. Если любил, то любил всем сердцем. Сильно, страстно, безрассудно. И я ни капельки не жаловалась. Я питалась его любовью, жила благодаря ей, дышала. Ведь по-другому никак.

— Вот так всегда, Варечка, — вздохнул Глеб, пытаясь спрятать улыбку. — Мы и за цветами с самого утра, и за селедкой, ещё и хвостики забабахали умопомрачительные, а кто-то до сих пор витает в облаках.

Это он мне?

— У меня уже всё готово, — забрала у него довольную Варю. — Стол тоже накрыт. Давайте перекусим быстро, чтобы не опоздать.

— А блузка? — удивилась доча.

— Сначала завтрак, потом всё остальное, а то я тебя знаю.

Варя первая прошмыгнула за стол, приблизив к себе тарелку с любимыми панкейками. Глеб тоже не отставал, видимо изрядно проголодавшись с утра, и только я растягивала удовольствие, соорудив себе бутерброд с достаточно сомнительной начинкой.

Ну а что? Поля у меня привередливая. Особенно по утрам. Попробуй угодить.

— Господи, как ты это ешь? — Глеб смотрел на меня с примесью сострадания и восторга. Я медленно впилась зубами в клубнично-селедочный паштет, специально растягивая удовольствие.

— Пап, лучше не смотри, — посоветовала Варя, — а то аппетит пропадет.

— Даже бюсь представить это сочетание.

— Это волшебный вкус, — заметила я со знанием дела. — Хотите попробовать? Тут на всех хватит.

Конечно, как и всегда в таких случаях, Глеб с Варей активно отмахивались, и наспех перекусив, убегали в другую комнату, оставив нас с Полькой наслаждаться необыкновенным блюдом в одиночку.

— Подумаешь, нам больше будет, да, дочка? — погладила я живот, смеясь с их реакции. — Они просто не понимают, насколько это вкусно.