Обними (СИ)

13.14 Хлоя: «Я вроде как перегнула. Просто стало обидно. Простишь?»

Рита моргнула еще раз. В глазах начало щипать. Прошло только полдня, а её уже перетрясло так, что хочется рыдать из-за ерунды. Она отёрла глаза, подошла к кровати и мешком рухнула на матрас.

13.15 Рита: «Всё нормально».

13.15 Хлоя: «Не буду спрашивать, какого хрена ты сдулась на последнем дне спора»

Она закусила губу и упала на спину. Взгляд застыл на сообщении.

Может быть пришло время рассказать? Та боль уже прошла. Впереди намечалась новая, но про старую-то можно рассказать. Рита снова забегала пальцами по экрану.

13.16 Рита: «Я не сдулась. Мы переспали, и я его выгнала»

13.16 Рита: «Остальным не нужно об этом знать»

13.16 Хлоя: «О. Боже. Мой»

13.17 Хлоя: «Прости, прости, прости! Я сейчас усажу своих турков в какой-нибудь забегаловке и позвоню!»

Только этого сейчас не хватало. За стенкой родители спорят насчёт сари или шальвар-камиза, в кухне Мэтт допивает свой чай, а она будет рассказывать Хлое про умопомрачительный секс и его последствия?

Рита бешено начала строчить ответ.

13.17 Рита: «НЕТ!»

13.18 Рита: «Ко мне приехали родители, я наняла Мэтта сиделкой к отцу, и сейчас они все у меня дома, и я с ними»

13.18 Рита: «В общем всё сложно. Давай встретимся на следующей неделе и напьемся. Нужно будет напиться очень сильно, потому что я вроде как влюбилась.»

Глава 26

Рита вышла из спальни последней. Это было ожидаемо, она ведь и вошла туда позже всех, однако её родители уже успели начать нервничать. Миссис Шетти, одетая в очередной яркий костюм, в этот раз из плотной ткани, периодически заглядывала в комнату, что-то там быстро делала и уходила. Мистер Шетти, как ни странно, ничего по этому поводу не говорил. Только вздыхал с видом человека, давно привыкшего к такому.

Она появилась без помпы. Почти. Несмотря на то, что её все ждали, и по закону жанра дверь должна была открыться с хлопком о стену, а из комнаты должна была выплыть леди, ничего этого не произошло. Ну, то есть, дверь всё-таки распахнулась, но из неё никто не выплыл. Рита вылетела в коридор, как снаряд. В белой водолазке и расшитой золотой нитью «драпировке», обматывающей всю стройную фигуру и ниспадающей с одного плеча тяжелой волной до пола. Волосы были собраны в шелковый низкий узел на затылке, в ушах болтались крупные серьги, а на шее лежало колье.

Мэтт застыл, горло на несколько секунд сдавило. Раньше казалось, что лучше чулок со стрелками ничего не может быть. Оказалось, что может. Миссис Шетти в традиционных одеждах выглядела органично, но её дочь стала по-настоящему похожа на королеву. И вместо того, чтобы остановиться и покрутиться, как сделала бы любая другая женщина (да даже её мать!), Рита пронеслась по коридору ни на кого не глядя, на ходу заталкивая мобильник в маленькую сумочку.

— Нет, я не понимаю, зачем всё это, — прошипела она, сражаясь с замком сумке. В речи совершенно неожиданно и непривычно прорезался яркий родной хинглиш. — Мы промёрзнем и заболеем. Там наверняка всё будет прямо на поле и никакого помещения, чтобы погреться!

Она остановилась рядом с родителями. В последний раз дёрнула замок, и тот защелкнулся. Мэтт всё это время смотрел на неё как примороженный. Она подняла голову, карие глаза, подведенные длинными кошачьими стрелками, тут же уставились на него, а тёмные брови непонимающе выгнулись.

— Что?

Он медленно моргнул.

— У тебя есть сари…

— Да, Мэтт, есть! — совершенно по-индийски воскликнула она. — И в нём будет холодно, как в занавеске! — она крутанулась на пятках к матери. — А пальто на него надеть невозможно! Что мы делаем, мама?

— Не ругайся, Рития, — вдруг пробурчал мистер Шетти. — Ты говорила, что это спортивный комплекс. Должно быть какое-то здание. И у тебя есть свой инвалид, — обычно хмурые брови многозначительно взлетели на лоб. — Может, он согласится сымитировать припадок, и вы вместе пойдёте греться. Открывайте уже дверь и поехали, — рявкнул он.

Миссис Шетти, открывшая было рот, тут же засуетилась и бросилась к выходу. Амрита остолбенела, глядя вслед уезжающему креслу. Мэтт опомнился раньше неё.

— Припадок ради дочери, — пробормотал он, взглянув в карие «кошачьи» глаза. — На твоём месте, я бы пересмотрел своё отношение к папе.

А следующие несколько часов стали очень… познавательными.