Обними (СИ)

До регби-клуба они добрались, когда уже начало смеркаться. Окраина города, Илфорд, поля и парки. Чтобы доехать из центра через пробки, понадобился час. Еще чёрт знает сколько времени, чтобы припарковаться, потому что единственное место для инвалида занял огромный внедорожник без наклейки. Долбаный урод. Вслух Мэтт этого не сказал, но подумал.

Когда они всё-таки выгрузились из машины и осмотрелись, перед глазами развернулось поле, заставленное шатрами. Вдалеке виднелась сцена с каким-то представлением на ней, между шатрами сновали люди, но они совсем не выглядели так празднично, как ожидала миссис Шетти. Просто люди. В обычной европейской одежде. Ничего выдающегося.

Однако в небольшое двухэтажное здание, похожее на общественный центр, тоже стекался тонкий ручеек людей. Рита первая рванула туда, обнимая себя за плечи. И всё веселье на самом деле оказалось там.

А началось оно с того, что Мэтта не захотели впускать внутрь.

— Вход только в традиционных костюмах, — флегматично выронил увесистый индус в дверях. — Двадцать фунтов. Для остальных гостей работает ярмарка и представление, — он указал рукой в сторону поля.

Мэтт озадаченно уставился по направлению руки. Но почувствовать досаду или что-то ответить не успел.

— Что за вздор! — рявкнул мистер Шетти.

Охранник перевел взгляд на инвалидное кресло. На безразличном лице появился просвет улыбки.

— Сожалею, сэр. Таковы правила. Но вы, конечно, можете войти и присоединиться к празднику, а когда стемнеет, всех ждёт файер-шоу и фейерверк…

— Нет, он войдет со мной, — снова рявкнул Виджай.

— Сожалею, сэр…

— Всё в порядке, — Мэтт пригнулся к уху отца Амриты. — Я заплачу за костюм.

— Этого нет в твоём контракте, — каркнул тот и зло уставился на охранника из-под бровей. — Он мой доктор. Если мне станет плохо, ты сам побежишь за ним на поле? Или, может, моя жена? Или моя дочь?

Амрита и миссис Шетти, которые уже вошли внутрь и стояли в стороне, разом отвернулись, чтобы скрыть улыбки. С лица охранника сошел врождённый смуглый пигмент. Мужчина заметно сглотнул, а глаза навыкате, кажется, собрались вот-вот вывалиться.

— Простите, сэр, — проблеял он. — Проходите, господин доктор. Очень вам рады.

Он отступил в сторону и даже немного поклонился. Мэтт спрятал улыбку.

— У нас нет контракта, — пробормотал он, когда они прошли мимо. — И я медбрат.

— Сегодня ты доктор, — хрюкнул мистер Шетти, складывая руки в замок на животе.

И всё закрутилось, как в калейдоскопе.

Танцы, роспись рук хной, а лиц — блёстками. Девушек, не жалеющих шесть фунтов, усаживали на мягкий пуф и выводили на руках замысловатые цветочные узоры хной. А еще за шесть фунтов делали на лицах звёздную россыпь. Мэтт знал культуру Индии очень поверхностно, и внезапно его окунули в неё с головой. Несколько часов шума, гама, острой еды, и музыки, музыки, музыки. Миссис Шетти летала от места к месту, катая с собой коляску с мужем, абсолютно не заботясь о том, что он ворчит. Она заплатила за художества на лице и мехенди на руках, и, как девочка на вечеринке, сидела счастливая, пока мастера выводили на её коже узоры. Потом попыталась усадить туда же дочь. Рита упиралась. Чуть ли не вросла ногами в пол, лишь бы её не затолкали на пуф.

— Я не буду этого делать, мне в понедельник на работу, — прошипела она.

— На твоей работе должны быть в курсе, что такое мехенди! — отрубила её мать. — Садись! Это же так красиво!

В итоге еще спустя двадцать минут на тыльной стороне одной ладони Амриты выплетался витиеватый коричневый узор, огибающий пальцы и заканчивающийся на запястье маленькими точками.

Потом была еда. А после еды миссис Шетти потащила всех танцевать. Буквально потащила. Выкатила мужа в центр толпы и заставила кружиться с ней. А когда стемнело и было объявлено о файер-шоу, первая ринулась к выходу. Её не пугал холод Лондона. Она готова была сама зажигать всех вокруг.

Такой могла бы быть Рита, если бы её не покрыл ледяной панцирь. Она могла бы так же летать между шатрами, хватить разные яркие товары и восхищенно рассматривать на свету. Могла бы так же танцевать, взмахивая руками и приводя в движение подол сари. И она хотела этого. Сопротивлялась, но хотела. И когда её вынуждали встать в ряд и начать танцевать, или примерить очередные бусы, она старательно прятала улыбку в уголках губ, но улыбка там всё-таки появлялась.

Значит всякие «белобрысые ублюдки» не убили в ней окончательно унаследованный от матери задор. Он просто спрятан глубоко под кожей и ждёт нужного момента, чтобы пробиться наружу. Какой бы неприступной Рита ни казалась на первый взгляд, как бы ни старалась скрыть от мира свою вторую, яркую, половину, та всё равно рвалась в мир. Пусть иногда, пусть в такие моменты, когда вокруг люди, похожие на неё. Но она есть.

Это хорошо видно с позиции наблюдателя, которую Мэтт занял сразу после того, как его впустили в здание. Интересный вечер. Познавательный. Всё вокруг было новым и в то же время давно забытым. Та самая жизнь, тот самый драйв, который исчез из его будней три года назад и не мог вернуться.

* * *