Обновленческое движение Русской Православной Церкви в 20–40-е гг. XX в. (на материалах Ставрополья и Терека)

22 июня 1941 г. началась Великая Отечественная война. С первого дня войны ослабела антирелигиозная кампания в печати. 22 июня 1941 г. обновленческие руководители выступили с патриотическим воззванием к населению с призывом защищать Родину подобно многим русским святым[522]. Первые месяцы войны ознаменовались для А.И. Введенского религиозно-патриотической работой. Не остались в стороне от этого явления и обновленцы Северного Кавказа.

Верующие собирали средства на строительство танковых колонн и авиазвеньев, а также просто передавали их в фонд Красной Армии. Широко был распространен сбор теплых вещей, бумаги и конвертов для фронтовиков. Например, обновленческая община Ильинского храма г. Дзауджикау внесла 125 тысяч рублей в фонд Красной Армии[523]. Помимо этого Ильинская церковь совместно с Михаило-Архангельским храмом г. Грозного собрали 50 тысяч рублей на строительство танковой колонны «Дмитрий Донской», а также передали 300 тысяч рублей в Фонд обороны. Также верующие посещали госпиталь и оказывали помощь в уходе за ранеными. Патриотическая деятельность обновленческих храмов г. Дзауджикау и г. Грозного была организована благочинным церквей Северной Осетии протоиереем Григорием Гончаровым, за что он позднее был награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне в 1941–1945 гг.»[524].

Верующие обновленческой Успенской церкви г. Ворошиловска организовали сбор средств в Фонд обороны, а также на поддержку раненых воинов. Регулярно священнослужители в проповедях призывали верующих на ратные и трудовые подвиги. В июне 1942 г. община подписалась на II военный заем в размере 50 тысяч рублей и сразу же оплатила облигации, которые вместе со всеми возможными выигрышами были пожертвованы в Фонд обороны. Помимо этого все священнослужители и сотрудники Успенского храма подписались на заем в размере двух месячных заработных плат [525].

В 1942 г. началось продвижение немецких войск на Кавказ. В течение лета – осени были оккупированы Ставрополье и частично автономные республики Терека. На захваченных территориях фашистские оккупанты проводили собственную религиозную политику, тесно связанную с гитлеровской идеологией. Фашистские захватчики полагали, что нужно возрождать религиозность населения, но конфессии должны враждовать между собой, а Православная Церковь должна разделяться на несколько автокефалий, или даже юрисдикций в пределах одной территории. То есть, по мнению оккупантов, с одной стороны, возрождение религиозной жизни должно служить идеологическим противовесом большевистскому «безбожию», а с другой стороны, многообразие сект, расколов и течений должно духовно расколоть народ между собой и вызвать многочисленные разделения по конфессиональному признаку, что сделало бы население Северного Кавказа более управляемым.

Пятигорский исследователь С.И. Линец указывает, что на оккупированных территориях Северного Кавказа фашисты разрешали открытие храмов всех юрисдикций (в т. ч. и обновленческой) и поддерживали их деятельность[526]. Наиболее поддерживалась деятельность старообрядческих и т. н. катакомбных храмов. Духовенство, относящееся к юрисдикциям Патриаршей

Церкви и обновленцев, раскололось в вопросе отношения к оккупантам на коллаборационистов и противников фашизма.

На Ставрополье началось открытие православных храмов. 55 из 127 храмов Ставропольского края принадлежало обновленцам[527]. Обновленческие храмы находились на временном акефальном положении, формально руководствуясь посланием первоиерарха А.И. Введенского «Пастырям и мирянам Кавказа»[528]. Правящий «митрополит» Василий Кожин находился в эвакуации в г. Грозном (в Михайло-Архангельском соборе) и не имел связи с приходами, находящимися на временно оккупированных территориях. На оккупированной территории в г. Пятигорске находился обновленческий архиепископ Николай Автономов, но нет оснований утверждать, что ему подчинялись обновленческие приходы в оккупации, несмотря на разрешение немецких властей совершать богослужения архиерейским чином[529]. В связи с ростом количества обновленческих приходов в г. Пятигорске и ст. Прохладной в храмах произошли столкновения групп духовенства и прихожан, принадлежавших к разным юрисдикциям. Именно это послужило толчком к формальному запрещению обновленчества распоряжением коменданта города как церкви, сотрудничающей с большевиками[530]. В г. Георгиевске обновленцы прекратили свою деятельность под давлением большинства прихожан.