Обновлённая любовь (ЛП)

Тяжелый стук вдалеке пугает меня.

— Ты ждешь кого-то еще?

Рафа встает.

— Нет, но ты – да.

Глава 48

Джулиан

Когда десять минут назад Рафа прислал мне сообщение, в котором написал, что Далия приехала к нему, я сразу же отправился туда. Что-то в его загадочном сообщении заставило меня забеспокоиться.

Я поднимаю кулак, чтобы снова ударить им по двери, но она распахивается прежде, чем моя рука соприкасается с ней.

Далия выходит на улицу и закрывает за собой дверь.

— Рафа написал тебе?

— Да. Ты в порядке? — я осматриваю ее лицо в поисках любых признаков для беспокойства.

— М-м-м… да?

— Он сказал мне, что ты плачешь.

— Плачу? — она звучит так же растерянно, как и выглядит.

— Или нет?

— Он тебя дразнил.

Черт бы его побрал.

— Ты проделал весь этот путь, потому что подумал, что я расстроена?

Я потираю затылок.

— Да.

Ее нечитаемое выражение лица заставило меня снова заговорить.

— Значит, ты в порядке?

— Да. У меня была пара вопросов, которые я хотела ему задать.

— Каких?

Она засовывает руки в карманы своей зимней куртки.

— Не возражаешь, если мы немного погуляем и поговорим?

— Конечно.

— Мы можем посмотреть на животных? Давненько я не видела Пенелопу, — Далия наклоняет голову в сторону сарая.

Звук наших сапог, сминающих траву под ногами, наполняет тишину, но длится всего минуту, прежде чем я прерываю ее.

— Он знает о твоем тесте?

— Да, — она смотрит прямо перед собой.

— Давно?

Она отвечает, не задумываясь.

— С тех пор как я вернулась.

Хотя я уважаю его за то, что он сохранил это в секрете, я эгоистично жалею, что он не рассказал мне.

— Он никогда ничего мне не говорил.

Она смотрит на меня краем глаза.

— Я даже удивлена, что он этого не сделал.

— Он заслуживает доверия.

— Забавно, ведь он говорил о тебе нечто подобное.

— И ты ему веришь?

— Я хочу верить тебе.

Я молчу, пока мы идем в сарай. Далия останавливается у первого стойла и протягивает руку.

— Привет, красотка.

Пенелопа, отставная скаковая лошадь, которую Рафа спас несколько лет назад, прижимается головой к ладони Далии. Я встаю позади нее, зажав ее между своим телом и воротами в стойло.

— Я не хочу закончить как Рафа, — ее шепот едва слышен за тяжелым выдохом лошади.

Я перестаю дышать.

— Я не хочу провести остаток жизни, испытывая горечь и сомневаясь во всем и во всех. Я хочу доверять. Я хочу любить. Я хочу жить свободно, не беспокоясь о том, что меня обидят, бросят или предадут.

Я поворачиваю ее к себе.

— Мой кузен поправится, и ты тоже.

Она прислонилась к стойке.

— Мне страшно.

Я целую ее макушку.

— Я знаю.

Она обхватывает себя руками.

— Как я могу быть уверена, что ты будешь счастлив, усыновив ребенка?

— Потому что я всегда восхищался своими родителями за то, что они усыновили Рафу.

Ее фырканье – единственный ответ, который я получаю.

— Они обращались с Рафой и со мной одинаково. Внимание. Дисциплина. Любовь. Ни разу они не дали ни одному из нас почувствовать, что мы не их дети. Но в глубине души я знал, что Рафа заполнил пустоту в жизни моей мамы, которую я не мог заполнить, как бы ни старался. Что-то внутри нее изменилось после многих лет борьбы с выкидышами и мертворождением, и Рафа стал той недостающей частичкой в ее жизни. И во всех наших жизнях.

Она смотрит на меня стеклянными глазами.

— Усыновление никогда не будет для меня вторым вариантом. Никогда не было и никогда не будет, потому что это противоречит всему, во что верили мои родители и что делало нашу семью единым целым.

Секунды тянутся мучительно медленно, и я почти сдаюсь и хочу сказать что-нибудь, чтобы заполнить эту ужасную тишину, пока Далия не опережает меня.

Она прижимает ладонь к моей щеке.

— Я верю тебе.

После вчерашнего разговора у Рафы я понял, что мы с Далией движемся в правильном направлении несмотря на то, что она улетает обратно в Сан-Франциско, чтобы встретиться с «Арчер Медиа» в конце этой недели.

Мне нужно убить немного накопившейся энергии, поэтому я отправляюсь в отцовскую мастерскую, чтобы начать работу над новым проектом. Суббота проходит в торопливой резке, придании формы и шлифовке различных кусков дерева. Мой телефон то и дело жужжит, но я игнорирую входящие сообщения, зная, что Райдер справится со всем, что нужно сделать в понедельник.

Я погружаюсь в работу, легко теряя счет времени, пока громкий стук в дверь не заставляет меня чуть не порезать палец о циркулярную пилу.

— Джулиан! Открывай! — кричит моя мама, прежде чем снова хлопнуть кулаком по двери.

Я срываю защитные очки и маску, прежде чем отпереть дверь.

— Что ты здесь делаешь?

Она заходит внутрь с пластиковым контейнером.

— Я принесла тебе ужин.

Я выхватываю его у нее.

— Как ты узнала, где я?

— Получила сигнал с камеры на подъездной дорожке, которую ты установил несколько лет назад, — ее глаза блестят от непролитых слез, когда мерцают на свету.

Я провожу рукой по своей рубашке, покрытой опилками.

— Здесь небольшой беспорядок.

Она несколько раз моргнула, а затем повернулась ко мне лицом со слабой улыбкой.

— Я все думала, когда же ты наконец вернешься.

— Я видел, как ты все эти годы поддерживала здесь чистоту ради меня.